На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

Славка приехал за девушкой домой. Они собирались в театр. Парень поднялся в квартиру, Ингеборга распахнула дверь и пригласила войти. Писатель показался в дверях своего кабинета, прищурился, прикусив душку очков, что держал в руках, и недовольно вздохнул. Он позвал дочь к себе. Та так и прошла в туфлях за отцом, извинившись перед Славой…

Ресторатор кривился от услышанного, но когда из кабинета вылетела взбешенная, красная, как знамя Ильича, Ингеборга, он сделал вид, что ничего не слышал. А девушка в тот момент была сама как революция! Она едва держала себя в руках, всю дорогу до Мариинки сжимая в пальцах ручку от сумки. В тот день Борислав впервые взял Инну за руку, и девушка не выдернула ее из широкой горячей ладони…

В ней не было лжи. Не было игры. Настоящая. Искренняя. Вот только он подкачал.

Уже закрывая за другом дверь, Славка еще раз повторит про себя, что у каждого на всё есть свои причины. У Инги, чтобы сбежать, у Вадима, чтобы жениться на ней — ведь что-то должно было произойти такое, чтобы парень, не верящий ни в верных женщин, ни в любовь, по своей воли пошел в Загс. И у Борислава есть причина так врать другу о мнимом переезде в Колпино. Просто он точно знал: Вадим скажет об этом Инне, и она вновь будет спокойно дышать. Будет жить без боязни возможной встречи с насильником—женихом. Что еще нужно?

Вадим вернется домой уже после полуночи. Он долго просидит на кухне, не включая свет. До конца отпуска оставались считанные дни. И до получения Инной паспорта тоже.

«Уедет? Или останется?»— спрашивал он себя.

Ему хотелось, чтоб осталась…

Глава ХХIV. Сила гравитации.

С тех пор, как девушка узнала, что Борислав вынужден был перебраться в Колпино из-за открытия нового ресторана, она действительно выдохнула. Вадим заметил, что из ее лица ушли напряженность и страх. Одного он не знал. Инна зачеркивала дни в календаре, оставшиеся до получения паспорта. И с каждым днем крепла в решении, что уедет в Москву. А ведь перед отъездом нужно будет оформить развод. Нужно будет уйти из этого дома. Забыть Альку. Забыть Вадима. Уйти, не оглядываясь. Уйти, навсегда перечеркнув эти несколько месяцев жизни. Уйти, несмотря ни на что. Уйти, как бы ни хотелось остаться…

Ремонт в квартире был почти завершен. Наводили последние штрихи. Вадим протаскался с Инной все выходные в поисках новых штор. У нее уже рябило в глазах от расцветок и ярких вывесок магазинов, но нужное они так и не нашли. Уже вернувшись домой, она поймала себя на мысли, что старается зря. А зачем так убиваться, коли собралась уезжать? Ей ведь не жить в этой шикарной квартире, так какая разница какого оттенка и качества портьеры? Инна смотрела на Вадима и понимала, что отнестись к обустройству этого дома по-другому не может. Это всё равно, что в душу плюнуть ему и Альке.

Алька стала для девушки источником вдохновения! Инна шила всё свободное время, даже по ночам. Алька иной раза и не знала, что ей готовит невестка: мастер обходилась без примерок, а потом удивляла малышку новой эксклюзивной вещью. Инну будто накрыло творчество. Она рисовала даже в свободные минуты на работе. Под папками меню у нее лежал блокнот с карандашом в креплении. Такого с ней еще не было. Вадим сунулся к ней с деньгами, она лишь отмахнулась.

Романов хотел выбросить старую мебель — жена не дала. Она умудрилась всю ее продать. Денег, что выручили за продажу, хватило на дорогостоящий мягкий уголок в гостиную. В бабушкином кабинете как раз закончили наводить порядок. Длинная комната—пенал была забыта хозяевами квартиры, которые не утруждали себя оформлением интерьера в ней. Инна предложила у дальней стены, как раз напротив входной двери, встроить глубокий вместительный шкаф. Вадим согласился. Купили широкую тахту с ортопедическим матрасом, под окном поставили стол, и Инна туда переехала. Муж узнал об этом лишь спустя три дня.

Вадим, как раз после продажи мебели оставшись без дивана, решил перекантоваться в кабинете и зашел в комнату без стука. Ноги уже подкашивались. До выхода на работу оставалось всё меньше дней, и поэтому парень торопился закончить домашние дела и вечером валился с ног от усталости. Открыв дверь, удивился, увидев за рабочим столом Инну, склонившуюся над эскизом.

Он опешил и застыл на пороге. Инна подняла на него глаза.

— Что? — спросила она.

— А что ты здесь делаешь? — не придумав ничего другого, спросил он.

Инна пожала плечами, улыбнулась.

— Живу здесь. Уже третью ночь.

— В смысле? — удивился Вадим. — У тебя есть комната.

— Нет. Это у тебя есть комната. Теперь, когда ремонт почти окончен, ты должен вернуться в свою комнату, а я здесь оставшееся время перекантуюсь.

Вадим смотрел на жену и не знал, что сказать. Она в пижаме, поджав под себя ноги, быстро сновала карандашом по листу бумаги и на мужа не смотрела.

— И сколько тебе осталось? — спросил он зачем-то и сам не понимал зачем. Что он хотел услышать? Или напротив не хотел?

Инна глянула на календарь.