На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

— Наверно, — вдруг согласилась Инна. — Никогда в жизни не было такой температуры.

Он подлил холодной воды. Девушка шикнула лишь, когда ледяная струя попала прямо на ногу, и стойко переносила свое положение. Лишь рукой прикрывала грудь, просвечивающую через майку. Вадим порой ловил на себе ее взгляд. Но она молчала, молчал и он.

Спустя двадцать минут он вытащил ее из ванны. Замотал в махровую простынь и перенес в комнату. Принес сухую одежду, сам вышел переодеться — на нем тоже не было сухой нитки. Едва они закончили с переодеванием, в квартиру позвонили. Инна остальное плохо запомнила. Мужской чужой голос о чем-то спрашивал. Она что-то отвечала. Доктор поставил укол, и девушка почти сразу же уснула. Не провалилась в забытье, а именно уснула.

Всю ночь она металась в бреду. Ей снилась ванна, только Вадима не было рядом, а она в ней тонула. И тогда Инна звала его, и он будто тут же возвращался. Его теплые нежные руки разгоняли кошмары. И она словно видела хороший добрый старый сон. Она пряталась в его руках. В его объятиях ей было легко и спокойно. Будто только этого и ждала…

Среди ночи Инна резко проснулась. За окном лил дождь. Ветер налегал на фрамугу. Где-то стучало железом по железу, видимо, водосточная труба вновь отклонилась и теперь задевала обшитый металлом край крыши. А под рукой и головой было живое тепло. Девушка посмотрела на свою ладонь. Грудь Вадима мерно поднималась и опускалась. А прямо под ладошкой мерно и спокойно стучало сердце: тук-тук, тук-тук. А ниже пальцев, справа, виднелся хвост послеоперационного шрама. Конец его был закруглен, как хвост скорпиона. А прямо напротив него — место, где еще недавно был синяк. Этот синяк поставила Инна. Но синяк не шрам. От него уже и следа не осталось.

Инна вздохнула. Она проснулась от грохота железа, а теперь будто и не слышала его. Она спала в руках мужа — эти ощущения были более значимыми. Голова удобно устроилась в выемке его плеча так, словно это место специально под нее выточили. И она уже не казалась такой тяжелой. Да и мысли прояснились.

Девушка посмотрела на спящего рядом Вадима и вздохнула.

«Почему ты так поступаешь со мной? Когда я уже готова сдаться и отпустить тебя, ты сплетаешь новые нити, соединяющие нас… Мне-то как быть?»— думала она, глядя на него.

Она только собралась отодвинуться от него, как Вадим, не просыпаясь, притянул ее к себе, поцеловал в лоб, потрогал шею за ухом и прижал к себе.

— Спи, температура спала. Спи, Инн, — проговорил он на автомате и продолжил спать.

Инна замерла. Она чувствовала его длиной всего тела. Ее ноги прижимались к его ногам, и девушка никак не могла вспомнить, какова длина ее пижамы. И пижама ли на ней вообще? Но тепло большого тела успокаивало, убаюкивало, и думать о всякой чепухе не хотелось. Она закрыла глаза и скоро крепко уснула.

Проснулась резко, от хлопка. Вскинула глаза. Вадим, чертыхаясь, поднимал телефон, упавший на пол, а перед ее глазами была исполосованная спина. И ее ладонь лежала на этой спине. Инна смотрела, смотрела на свою ладонь, а потом резко одернула руку. Вадим оглянулся.

— Проснулась? — зачем-то спросил он.

Он повернулся к ней. У него была взлохмаченная голова, заспанный вид с темными кругами под глазами. Он приложил руку ко лбу жены.

— Температуры нет, это хорошо, — проговорил и полез из кровати.

Увидев его, девушка как-то не то всхлипнула, не то хрюкнула и натянула огромное одеяло до глаз, покрываясь красными пятнами: на Вадиме были лишь боксеры.

Он оглянулся и стал быстро натягивать штаны. В комнате было очень холодно.

— Инн, мы это уже проходили, не находишь? Я как-то раз уже объяснял тебе, что не сплю в шубе.

— Да ты голый!

— Вот ей Богу… Хочешь покажу разницу между мужиком в трусах и мужиком без трусов?

— Умереть хочешь?

— Ну, твоя реакция свидетельствует о том, что тебе лучше. Слава Богу! Я чуть не умер со страху. Честное слово.

Но Инна уже вся скрылась под одеялом. Вадим вздохнул и поднялся. Он вздрогнул от вопля жены, которая с каким-то неподдельным ужасом разглядывала на себе футболку. Романов с досады скрипнул зубами.

— Это не мое, — пролепетала она и уставилась на него своими прозрачными льдинками.

— Ну… видишь ли…

— Ты меня переодевал?! — не то спросила, не то констатировала сей факт она. — Ты меня… ты меня голой видел!?

— Честно? Не видел! Темно было! Я сменил пять маек на тебе, вон валяются. Где у тебя майки лежат, не знаю. Поэтому взял свои. Они и подлиннее. Переодевал по принципу снял — одел. Никакого криминала. Никаких посягательств на твою невинность. Хватит терзать себя. Вставай, сейчас позавтракаем, и я на работу поеду. А ты будешь выполнять партийное поручение, — приказал Вадим и вышел из комнаты.