На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж!

— Инн? — живой и встревоженный голос Вадима, словно теплый луч солнца в непогоду, коснулся души. — Инн, алло? Алло? Инна! Почему молчишь?

— Я…  здесь, — кое-как выдавила она.

— Ты плачешь, что ли? Инн!

— Всё нормально.

— Ну, если нормально, прощайся с отцом, пора выдвигаться, — сказал муж и, вздохнув, добавил: — Славян приехал.

— Хорошо, — проговорила девушка, нажала отбой и посмотрела на сурового отца. — Мне пора уходить.

— Не держу! — тут же заявил писатель.

— Ты прав, я во всем виновата. Сама заварила кашу, сама расхлебываю. Вот только Борис не неандерталец. Он один из лучших поваров этого города. Я перед ним виновата в большей степени, чем перед тобой. Извини, что так осложнила твою жизнь. Рада была повидать тебя, отец. До свиданья.

Она уже повернулась к двери, как та отлетела в сторону. На пороге стоял Вадим. Он бросил взгляд на ее отца, потом на зареванное лицо жены, схватил за руку.

— Нам нужно спешить. Извините, представлюсь в другой раз, — бросил он в сторону кровати и развернулся к двери.

— Не утруждайтесь так, молодой человек. Жизнь этой дамы мне боле не любопытна, — промямлил мужчина, глядя в рукопись.

Вадима эти слова словно по затылку ударили. Он развернулся, но Инна, заметив, как нехорошо загорелись глаза-угли, потащила мужа к выходу.

— Идем, пока не поздно, — проговорила она шепотом, давясь слезами, и тот подчинился.

Они вылетели из палаты и побежали к выходу на лестницу, но тут щелкнул звонок прибывшего лифта, открылась дверь и в проеме показалась корзина цветов. Вадим, перехватив жену за талию, открыл первую попавшуюся дверь и ввалился туда с Инной. Это была такая же платная палата, и они оказались в ее тамбуре. Шаги Славяна гулко отдавались в пустом коридоре, и Вадим прижал к плечу заплаканное лицо Инны, словно, пытался укрыть и защитить ее ото всех. Но шаги отдалились, а потом и вовсе смолкли. Славка, скорее всего, зашел в палату несостоявшегося тестя. Вадим выглянул в коридор — никого. Он посмотрел на Инну, и сердце сжалось. Девчонка словно всё еще находилась в палате рядом с жестокосердым отцом и всё еще выслушивала его назидания. А ведь, наверняка, этих самых упреков было немало. Вон какая заплаканная. Обиженная.

— Инн, нужно идти.

Но та словно не слышала. Он вздохнул и притянул ее к себе, погладил как обычно по спине, обняв. Инна всхлипнула.

— Дома поплачешь, нужно ехать, пока Славка нас не побежал искать, — проговорил Вадим.

Она кивала и размазывала по щекам слезы. Но тут распахнулась дверь, и женщина, открывшая ее, вздрогнула, увидев пару.

— Вы кто? — поинтересовалась она.

— А… э… простите, Лаврова Анастасия Павловна в этой палате лежит? — быстро спросил Романов.

Женщина пожала плечами.

— Нет, здесь лежит Завьялова Маргарита Викторовна.

— Ой, простите нас великодушно, нам позвонили, вот видите, жена в трансе. А мы ошиблись палатой! Простите! — сказал Романов, выталкивая Инну в коридор.

— Да, ничего, — проговорила женщина.

Инна промолчала весь остаток дня, хотя больше и не плакала. Вадим привез ее на Финский залив, думал, хоть тут развеется ее тоска. Но она даже не вышла из машины, лишь вздыхала. Она и на мужа не смотрела, до такой степени была погружена в себя.

— Тебе ведь завтра на работу? — вдруг спросил он. Девушка вздохнула. — Тогда не плачь, а то завтра на японку будешь походить: узкие глазки, опухшее лицо.

— Японки изящные и красивые, — вставила Инна.

Вадим не стал спорить. Сколько же отец ей успел наговорить гадостей, что она такая до сих пор? Обвинил во всех смертных грехах? А его слова «жизнь этой дамы мне боле не любопытна» как расценивать? Это что же такое должен был бы сделать Вадим, чтоб услышать такое от бабушки или деда?! В его случае с матерью всё ясно, а вот старшее поколение на что бы вот так отреагировало? Даже мать до того страшного времени всегда заступалась перед отчимом за Вадим, а тут…

Парень ходил по квартире, завтра предстоял трудный день, и он собирался заранее. Алька давно заснула, а вот Инна всё еще вздыхала в своей комнате. Романов просто подошел и надавил на дверь. Та поддалась. Он тихо вошел и сел на край кровати. Инна заворочалась под одеялом, натягивая его на голову.

— Всё вздыхаешь? — спросил Вадим. В ответ новый тягостный вздох. — Может воды принести? Или давай я валерьянки тебе накапаю? А может сто грамм тяпнешь?

— Спасибо тебе, но я ничего не хочу, — проговорила девушка из своего убежища.

Он вздохнул, посмотрел на жену, а потом откинул одеяло и лег.

— Иди сюда, — сказал он просто.

— Ты чего? — тут же проговорила Инна. — Отопление же дали.

Вадим вытянул руку и, положив ее на талию своей жене, тихо сказал:

— Отопление дали, но твоему сердцу сейчас холодно.