На расстоянии любви

Трофим кружил ее по комнате, словно не было размолвки, предательства, не стояли у стены готовые чемоданы.

— Соня, родная моя!.. — он целовал ее губы, лоб, подбородок, а она пыталась выставить вперед ладонь, чтобы оттеснить его.

— Не надо… Перестань! Я не хочу!

Но Трофим не слышал ее.

— Я буду папой! — бормотал, потирая затылок. — Черт, получилось! Папа!..

Получилось. Тогда, когда не должно было получиться.

— Когда ты узнала?

— Вчера. Искала тебя, чтобы сказать, и нашла…

— Не надо, не вспоминай! — Трофим бросился целовать ее руки. — Теперь все будет по-другому. Надо маме позвонить… И твоим!..

Соня отстранилась от него:

— Я сама скажу, когда домой приеду.

Если человек способен перерождаться за секунду, то такое произошло с Трофимом. Она никогда не видела злобу в его глазах.

— Я… никуда… тебя… не отпущу! Ты не увезешь моего ребенка от меня, слышишь? Не веришь? Я привяжу тебя к кровати и никуда не выпущу.

— Спасибо за лестное предложение, но я садомазохизмом не занимаюсь! Ты не посмеешь коснуться меня и пальцем, я тебе не твоя Анечка!..

Он злился, был готов крушить все подряд. Пока на пути попались чемоданы, которые он пнул ногой.

— Забудь про Аню. Соня, я люблю тебя, не надо вынуждать меня быть жестоким.

— Ты сможешь?

— Смогу!

Она протянула руки, как для наручников, и Трофим сдался.

— Хорошо, отпущу тебя к родителям на месяц. Потом приеду и заберу, даже силой! У нашего малыша будет полная семья.

Сложив руки на груди, Соня наблюдала, как Трофим с воодушевлением разглядывает листок с анализами и заключением врача, как бережно разглаживает его. Сколько счастья у них было бы, если бы… Только жизнь не терпит сослагательного "если".

— Трофим, я не вернусь.

— Значит, ты никуда не едешь. Вещи я разберу сам.

— Не надейся!

Ушла в ванную комнату, сбросила одежду, встала под душ. Вода расслабила, смыла пот и слезы, влила новые силы. Они сказали друг другу даже больше, чем нужно при расставании. Не имеет права удерживать ее после того, что сделал! А ребенок… Она вырастит его сама. Если захочет, сможет навещать его — это все, на что она согласится!..

Соня вздрогнула и забилась, ощутив горячие ладони на бедрах.

— Ты зачем?.. Уходи!..

— Почему? Ты моя жена.

— Ты дурак, Трофим, или хочешь казаться им? — Соня развернулась и оказалась прижатой к его груди спиной: — Отпусти! Мне противно думать, что ты трогал этими руками Аньку, тискал ее, а теперь лезешь ко мне!

Трофим снова развернул ее лицом.

— Я тебе на самом деле противен? И это?.. — он поцеловал ее грудь. — И вот это тоже?..

Он знал, где и как дотронуться, чтобы она дрожала осиновым листом на ветру, стонала рябиной под порывом ветра, клонилась гибкой лозой к воде.

— Не надо! Пожалуйста, не надо, прошу тебя!..

Не в силах отбиться, Соня заплакала.

— Я ненавижу тебя!

Трофим нес ее на руках, словно она ничего не весила. Сколько он может так таскать ее?.. Опять терпеть и молчать?

Он бережно положил ее на кровать. Соня вцепилась в спинку и закрыла глаза. Если он хочет так — пожалуйста, пусть пользуется!.. Она не пикнет, даже стонать не будет! Самому противно станет.

— Не отталкивай меня! Я без тебя не смогу жить!

Хотелось съязвить, что Анечка пропасть не даст, но Соня почувствовала, как ее бедра дрогнули и подались ему навстречу. Что она за дура?!

— Не закрывай глаза, смотри на меня!

Она сделала, как он просил, смотрела и взмывала в облака с каждым его движением. Он наполнял ее жизнью, желанием, счастьем быть женщиной — всем тем, без чего теряется смысл существования. Она видела, как вздрагивают капельки пота на его ресницах, как они стекают по его лбу и вискам. Она не променяла бы эти мгновения ни на какие другие!

Соня сдалась. Разве она не женщина? А раз так, ее удел — любить, терпеть, прощать, ждать, верить…

— Я люблю тебя, — тихо прошептала она.

Трофим уткнулся ей в плечо, вздрогнул всем телом и словно взорвался. И тут же застонал и затих. Она поймала его дыхание, вобрала в себя без остатка и замерла, услышав, как он тихо проговорил:

— Прости… Аня…

Разумеется, мать с отцом никак не ожидали увидеть ее с чемоданами и без мужа.

Когда Соня, волоча поклажу, появилась во дворе, отец как раз чистил от снега дорожки да так и замер с поднятой лопатой, словно хотел отмахнуться от собственной дочери.

— Привет, папа. Я вернулась. Ни о чем не спрашивай сейчас, дай мне прийти в себя. Где мама?

Соня выпалила это скороговоркой и испугала отца окончательно.

— Господи, с нами крестная сила, — пробормотал он. — Что случилось? Где Троха? Почему одна тяжести таскаешь?

— Потом, — Соня старалась казаться веселой и беззаботной. — А мама где?

— Да где же ей быть, на ферме.

— Пойду помогу!

— Куда? — только и крикнул отец вдогонку.

Бросив вещи в сенях, Соня сбежала из дома сначала к Зойке, ошеломила ту новостью о возвращении и разводе и побежала дальше, к матери.