На расстоянии одного воспоминания (СИ)

— Нет, сейчас мы поступаем более гуманно, когда их ресурсы иссякают, мы прощаемся с ними. Возвращаем часть денег от продажи имущества, приобретаем им дешёвое жильё в маленьком городке и отправляем в свободное плавание. Оливер младший, в отличие от старшего, всегда выбирает только богатых жертв или же среднего достатка, но с обязательным условием владения имуществом, чтобы в дальнейшем продать его на аукционе и какое-то время пользоваться этими средствами в целях сокращения своих собственных финансовых затрат на исследования. Он до невозможности жадный человек, и он не потратил ни цента на своих сотрудников за всё время, никогда не оплачивал их нелёгкий труд, в то время как они приносили ему колоссальную прибыль.

— Как вам удавалось всё скрывать от полиции?

— Вы ошибаетесь, мы ничего не скрываем. Полиция Техаса обо всём знает и на всё закрывает глаза, поэтому мы оставались долгое время незамеченными, ограничиваясь поисками подопытных только на этой территории.

Запись резко прервалась, и мы все застыли на своих местах, боясь лишний раз вздохнуть, нарушив тем самым напряжённую тишину. Уставившись в чёрный экран своими глазами, в которых читалось очевидное растущее замешательство каждого из нас, мы пытались переварить всё то, о чём поведал нам Хитклиффор. Я отказывалась представлять, какими нужно быть бездушными и жестокими, чтобы по своей собственной воле избавляться от целых семей такими ужасными и бесчеловечными способами. Лишать их прошлого, чтобы те больше не задумывались о будущем, и, что самое страшное, они убивали ни в чём не повинных людей, стирая тем самым их с лица земли. И всё для чего? Ради того, чтобы потешить самолюбие какого-то чокнутого учёного и неудавшегося бизнесмена. Как такое в голову вообще могло прийти? Что с ним такого ужасного могло произойти, что в какой-то момент его посетила такая сумасшедшая мысль и он начал отыгрываться, как и его приспешники, на невинных и ничего не подозревающих людях? А у него ведь ещё был сын. Как он мог смотреть ему в глаза, приходя домой? Я не знаю, может, это небесная кара сыграла с ним злую шутку и лишила его самого родного человека, только вот она крупно просчиталась: вместо ребёнка для земного баланса нужно было свергнуть всех этих уродов, которые успели многим испортить жизнь.

— Господи, боже! Это какой-то ужас, — взялся за голову Курт.

— И как только таких людей земля носит? — отчеканил следом Гарри.

Ной обеспокоенно посмотрел на меня, в его глазах читался страх, переживания и, кажется, еще что-то, возможно, жажда мести.

— Хло, ты в порядке? Принести тебе воды? — я покачала головой и скатилась вниз по стене.

— Нет, со мной не всё в порядке! Я всё же надеялась, что моя мать жива, но в них нет ни капли человечности.

— Тише, родная, — пристроился он рядом со мной, увлекая в свои объятия. — Поверь мне, они за всё заплатят. Они ответят перед каждым.

— А ты? Как ты? С тобой всё нормально?

Он кивнул и поцеловал меня в висок.

— Со мной всё будет хорошо. Я справлюсь. Мы справимся.

Я вздрогнула, когда включилась рация и громким голосом кто-то прокричал в неё:

— Группа Б, готовьтесь, вылетаем в Нью-Йорк через три часа.

— Могу ли я поехать с вами? — неожиданно спросил Ной у агента.

— Ной, не лезь в это, они без тебя разберутся, — вмешался Гарри.

— Это исключено! Вы проходите в нашем следствии как главный свидетель и потерпевший, и мы не можем подвергать вас опасности, — отчеканил агент ФБР со своего места. Он был абсолютно бесстрастным.

Ной подпрыгнул с места и встал возле агента, прожигая в нём дыру своим решительным взглядом.

— Но я хочу увидеть его лицо, когда его будут задерживать, хочу посмотреть в его лживые глаза.

— Посмотрите на суде, мистер Шуммер.

Ной порылся в карманах своих джинсов и достал оттуда телефон.

— Извините. Мне нужно позвонить сестре.

Пока Ной отлучился, чтобы совершить звонок, я думала о своей маме, что было бы, если бы Эбенезер и Оливер не были такими ужасными людьми. Людьми. Называть их людьми, даже мысленно, тяжело мне даётся. Навряд ли люди способны на такие нечеловеческие поступки, скорее, это дьяволы в человеческом обличии, не имеющие совести и сострадания к людям.

Из моих мыслей меня вырывал громкий хлопок входной дверь. Ной вбежал в кабинет, на его лице была видна паника, он хватился за голову и скатился по стене на пол рядом со мной.

— Что случилось? — спросила я, обеспокоившись за его состояние.

— У нас проблемы! Лили не отвечает! Мы договаривались, что она будет на связи и отпишется мне, как только выкупит билет на самолет.

— Может, она уже в пути? — предложил свою версию Курт.

— Нет, она бы мне сообщила, что села в самолет, — уверенно сказал Ной.

— Может, у неё телефон сдох? — не унимался Курт.

Ной хмыкнул.

— Чтобы у Лили сдох телефон? Нет, не думаю! Тут что-то другое, и у меня плохое предчувствие!

— Когда вы созванивались с ней в последний раз? — спросил агент, внимательно смотря в экран компьютера, его пальцы шумно били по клавиатуре. Этот звук отдавался прямо у меня в висках.

— Три часа назад, — сказал Ной, глянув в телефон.