На расстоянии звездопада

– На черта мне такая память, – равнодушно спросил Пятков. – Дрочить на нее что ли?

Она не стала отвечать. Двери открылись, подобрав новых пассажиров, и на минуту в кабинке было тихо. Когда Ульяна вышла в вестибюль, Пятков последовал за ней, догнал у турникетов и схватил за локоть.

– Пусти, – хмуро сказала она.

– Дура ты, Некрасова, – зло произнес Пятков. – Что ты носишься со спесью своей? Я ведь тебя везде достану, на любом канале, куда бы ты ни ткнулась. И никто тебя не станет поддерживать. Неужели не понимаешь, что тебе – кабзда?

Она улыбнулась недоброй улыбкой, от которой Пяткова передернуло.

– Чего ты скалишься, дебильная?

– Потому что все понимаю, – ответила она. – Ты ведь больной на всю голову, Пятков. Ты это понимал, да? У тебя мания, как у Чикатило: перетрахать всех вокруг, и не дай бог, кто-то не оценит твоей красоты и исключительности. Я вот взяла и не оценила, потому ты все это и затеял, да? Но, знаешь, есть все-таки место, где тебе меня никогда не достать, как не пыжься.

– Думаешь, ты чего-то стоишь? – прошипел он в ярости, и его кривой ястребиный нос угрожающе задергался.

– Пошел на хрен, говна кусок, – отрубила она, выдернула руку и ушла прочь. В ушах бухала и колотилась кровь.

На деревянных ногах Ульяна вышла из здания. Голова болела, болела рука. Осознав, что она все еще сжимает заколку, Ульяна зло отшвырнула ее прочь, и та поскакала по ступенькам с тихим жестяным звуком. На стоянке полыхала красным лаком крыша верного мини-купера. Когда Ульяна уселась за руль, телефон затрясся в сумке. Выуживая белое пластиковое тельце из черной дыры, она сбросила звонок от Лерки, вымазав панель бурым. Перевернув ладонь, Ульяна обнаружила, что расцарапала ее заколкой в кровь.

Она обмотала ладонь бумажным платочком, мгновенно ставшим красным, сжала в кулаке еще несколько и невесело подумала, что до дома точно не доедет, но мини-купер, верный боевой конь, довез куда нужно, и, прощаясь, дружелюбно мигнул фарами, мол, не дрейфь, старуха. Сашкина машина стояла на обычном месте.

Открывая дверь, Ульяна споткнулась о большую сумку, брошенную на пороге, ее сумку, между прочим, набитую тряпьем. Она наклонилась и пальчиком переворошила кучку мужских рубашек и штанов. В телевизоре надрывался очередная восходящая звезда со старательно улучшенным компьютером вокалом. Сбросив туфли, Ульяна прошла в спальню. Сашка, голый по пояс, собирал вещи в чемодан, и сказал, бегло глянув в зеркало.

– Мне только что предложили поучаствовать в новом шоу. Острова, экзотика и всякое такое…

Ни тебе здрасьте, ни тебе спасибо… Ульяна обошла ненаглядного, как неодушевленный предмет, ловко расстегнула молнию на спинке платья и вылезла из него, как змея.

– Предполагаю, что Пятков предложил? – равнодушно поинтересовалась она.

– Пятков, не Пятков, какая разница? – буркнул он. Голос Сашки был невероятно ровным, даже до определенной степени стерильным, без толики чувств и эмоций, но Ульяна поняла: он боится, ему стыдно, но сейчас, буквально через мгновение он скажет опереточную фразу: «Нам надо расстаться, отдохнуть друг от друга, проверить чувства» или что-то в этом духе. Это, кстати, требовало определенного мужества, которого у Сашки никогда не было, чего уж греха таить.

– Знаешь, наверное, это хорошо, что мне предложили этот проект, – негромко сказал он, так и не повернувшись. – Карьера на взлете снова… К тому же нам надо друг от друга отдохнуть хоть чуть-чуть, правда?

– Ты меня бросаешь, Саша, – спокойно констатировала она.

– Что ты фигню какую-то городишь? – разозлился он. – Я говорю: надо отдохнуть, проверить эти… чувства… А почему у тебя рука в крови? Ты порезалась? Погоди, сейчас полотенце принесу, или бинт, да?

– Не надо мне бинта.

– Как не надо? Я принесу…

Он заметался по комнате, слишком смущенный и растерянный, чтобы вести диалог. Ульяна сообразила, что он рассчитывал сбежать до ее возвращения, отделавшись звонком или смс. Вот только куда он хотел навострить лыжи? Шоу-то не завтра начиналось. Она решительно взяла быка за рога, не давая сбить себя с мысли, высказать все, что думает, пока он не выскользнул из ее рук.

– Саш…

– Что?

– Не надо считать меня тупее, чем я есть, – сказала Ульяна. – Тебе Пятков наверняка сказал, что больше никакой ценности я не представляю, ведь так? Я – сбитый летчик, и в твоей блистательной карьере стану обузой, а, может даже, разрушу то, что еще не построено. Что он там еще наговорил? Что пообещал? Победу на проекте?

Судя по его дернувшимся губам, высказанное наспех предположение попало в цель. Оттого, что она так легко предсказала действия Пяткова, внутри стало как-то сладко и нехорошо. В самом деле, что еще можно было пообещать певцу-неудачнику, подзабытому, зарабатывающему гроши на вшивых корпоративах? Только эфиры, сладкую ягодку на вершине торта. Это можно было даже понять. Вот только смотреть на Сашку, фанерного героя никчемной декорации к чужой игре, стало тошно. Она махнула рукой и ушла из комнаты, включила телевизор и равнодушно смотрела, как кривляются такие же фанерные звезды на музыкальном канале.