На рассвете наших судеб (СИ)

— Ну я надеюсь, он будет не затяжной,— спокойно ответила Пик,— до стены ещё не близко, а мокнуть всю дорогу как-то не хочется.

— Это точно… Ты думаешь, они сооружали какие-то базы за стенами? Как скоро мы можем наткнуться на военных?

— Однозначно. Как минимум одна точно должна быть. А вот как скоро мы её найдём — даже не знаю. Либо вот-вот, либо уже у самой стены. Но что-то мне подсказывает, что они не стали бы оставлять железную дорогу без присмотра.

— Логично,— согласился Галлиард, с прежней тревогой окинув взглядом сереющее небо.

Время близилось к обеду, из-за сгущающихся облаков воздух стал влажным и прохладным. С одной стороны это облегчило их путь, ведь прежняя жара сильно замедляла и сжигала все силы. Но с другой, при такой тенденции температура должна будет постепенно понижаться, а значит ночью станет ещё холоднее.

Дождь, как ожидаемый гость, не заставил себя долго ждать, и крупными грузными каплями вскоре начал падать на землю. По извечному закону подлости, солдаты как раз в этот момент остались без покровительства деревьев и прокладывали путь среди зелёных лугов, пестрящих яркими красками цветов, к следующей дубраве, которая виднелась совсем недалеко.

Когда первые капли упали на одежду, Пик это сразу почувствовала, потому что тонкая хлопковая рубашка моментально впитала воду. И Галлиард, идущий впереди, как будто услышал её шустрые мысли и тут же достал из рюкзака плащ. Обернувшись вполоборота и не сводя загадочного сверкающего взгляда, он протянул его ей. И снова какая-то дикая и необузданная сила, искрящаяся в его оливковых глазах, зажгла в ней чувства, инстинкты, дремавшие запертым в клетке тигром.

Храбро встретив эту тайну в его взгляде, она расстворилась, как оказалось, в их общем урагане эмоций. Ухватившись за протянутый плащ, но не забирая его, Пик рефлекторно потянулась другой рукой к воротнику куртки, стоичкой возвышавшемуся над его открытыми ключицами. И окончательно разрушив все прежние предрассудки и убеждения, укоренившиеся в её разуме, поцеловала Галлиарда со всей той страстью и несдержанностью, которые долго разгорались ярким пламенем внутри.

Сил скрывать и сдерживать эти порывы у неё больше не было. Кто же мог знать, что такая серьёзная операция окажется ещё более трудной по таким дурацким причинам? Почему же до этого столько лет ей удавалось как-то держать дистанцию в их отношениях, а теперь вдруг она не может сдержать саму себя? Только ли дело в том, что они остались один на один?

— Ты, кажется, и об этом вспоминал вечером. Только ничего не сказал,— горячим шёпотом она озвучила то, что не давало ей покоя.

Иначе и быть не могло, если он так красочно вспомнил те беззаботные ночи в обнимку, то однозначно оживил в своей памяти воспоминания о том поцелуе, но по каким-то своим причинам их не озвучил.

И как всегда, она попала точно в яблочко, потому что знала куда нужно целиться. Он действительно почти заново прожил все эти воспоминания вечером и ничего не сказал ей о главном. Только теперь в безмолвной беседе так близко с глазу на глаз он признался в этом.

Глубоким, виноватым и извиняющимся взглядом Галлиард снова посмотрел ей в глаза, мысленно благодаря за откровенность, которой порой так не хватало. Нельзя сказать, что эта дистанция в отношениях делала их холодными и лишёнными чувств. Всё было ровно наоборот, только дальше тёплой и крепкой дружбы, надёжным фундаментом сформировавшейся ещё в детстве, они не заходили. Потому что и он, и она знали, что дальнейшего пути развития этих отношений просто не существует.

Но отчего-то сейчас в это не хотелось верить до такой степени, что кровь начинала закипать в жилах. И результат, впрочем, был более чем предсказуем. Несдержанность, слепое следование инстинктам и бушующим чувствам затмили их ещё немного трезвые мысли окончательно, оставив посреди сочных лугов в самый разгар ливня разбираться со странной дружбой.

А те самые инстинкты подсказывали Галлиарду не упускать момента, хватать её в объятия и ни за что не отпускать, потому что в любую секунду может настать мгновение, когда он её потеряет, так же как потерял брата. Ведомый этим многогранным чувством, он с осторожностью, словно боясь спугнуть свою птицу счастья, вернулся к поцелую, как к единственному способу объясниться и ответить взаимностью.

Дождь с каждой минутой усиливался и всё сильнее хлестал их крупными холодными каплями, а они не обращали на него никакого внимания. Наоборот, даже были ему благодарны за то, что он помогал хоть немного остудить то пламя, что разгорелось между ними. Мелкие капельки сбегали по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, и раскрасневшиеся от поцелуев губы резко выделялись на их лицах.

Галлиард покорно последовал своему внутреннему голосу. Каждое прикосновение, поцелуй, ощущение её напряжённых пальцев на затылке раскручивали шторм его эмоций с новой силой. И в какой-то момент ему, показалось, что одних губ мало. Уткнувшись носом в её мокрую щёку и каждым рецептором ощущая тепло, он принялся с упоением покрывать поцелуями тонкую шею и ключицы, которые так манили.