На разломе двух времён. 80-е

Мы ехали покорять Москву. Моя задача – поступить в МФТИ, была не из легких. Я поступал после четырех лет техникума, где учили в основном черчению и металлообработке – это было совсем не про высшую математику. Я много готовился, решил тонну задач, но все равно поступать на Физтех после техникума – редкая наглость. И тем не менее я был внутренне абсолютно спокоен и уверен в себе.

Через центральную Россию поезд проходил ночью, и только под утро мы стали приближаться к столице. Поезда, вагоны и километры переплетающихся железнодорожных путей вели в Москву, в центр мира. На Курском вокзале мы с другом расстались, он поехал на Воробьевы горы искать общежитие МГУ, а я искать пригородный поезд на Долгопрудный.

В полупустом вагоне электрички сидели три или четыре молодых парня, таких же как и я: у каждого чемодан. Нас невозможно было ни с кем перепутать. Все мы ехали из разных концов страны покорять столицу.

Волнение нарастало.

P.S.

Это будет самый важный и главный экзамен в жизни. Всё, что случится потом, – все достижения, взлеты и падения, – будет лишь его следствием. Мы не чувствовали себя провинциалами и воспринимали Москву не как город, а как очередную высоту, которую нужно покорить.

Сочинение (Июль 1984)

По русскому в школе у меня была тройка.

Хорошо шли математика и физика, а русский не шел. Я никак не мог усвоить правила русского языка. Где ставить запятые, а где не нужно. Как пишется то или иное слово. Если у тебя логический склад ума, это только мешает. В русском языке нет логики, тут не работает и интуиция. Нужно было запоминать фразы и слова, а я все время пытался «логически» угадывать. Нужно тут ставить запятую или нет? Нужен ли тут дефис? Логика не работала, а интуиция подводила, я не угадывал. В общем, у меня была тройка.

В техникуме русскую литературу мы еще изучали, а «языка» как предмета уже не было вообще, и к окончанию техникума моя грамотность точно не улучшилась. За четыре техникумовских года я, конечно, повзрослел, много читал, влюбился в русскую литературу и поэзию. Мы с другом запоем вчитывались в Достоевского и Толстого, учили наизусть Маяковского и Есенина. Но читать – это не писать! От чтения чужих, хоть и хороших книг, правописание не улучшается.

Когда я решил поступать на Физтех, мне нужны были точные науки, и я погрузился в математику и физику. Трудности на этом пути были столь велики, что заняться чем-то еще уже не было ни сил, ни времени. И в результате я был сравнительно хорошо готов к экзаменам по математике и физике, но по «русскому» у меня был полный ноль.

А в перечне вступительных экзаменов всех советских вузов того времени обязательно стояло сочинение. К нему я не готовился вообще. Тут оставалась только одна надежда: на авось! Авось пронесет, авось как-нибудь…

И вот наконец-то я сдал вступительные экзамены по математике и физике.

Семнадцать, суммарный балл за два письменных и два устных экзамена, – это был отличный результат, на такое я даже не рассчитывал.

Наступил день сочинения.

Я что-то мог написать на тему по Достоевскому или Толстому, если бы выпали они. Их к тому моменту я перечитал уже не раз. Но если будет что-то из Островского, Чехова, Фадеева или Твардовского, это – капут. Их я совсем не читал.

Выпал Островский.

Оставался единственный шанс – писать на свободную тему. В те годы на вступительных экзаменах всегда давали «свободную» тему, когда можно было писать не по конкретному автору или произведению, а «от себя», но на заданную тему.

Нам выпала свободная тема про гонку вооружений и борьбу за мир с эпиграфом из Маяковского: «На всей планете, товарищи люди, объявите: войны не будет».

В первую секунду на меня нашло оцепенение. Ну что можно написать на эту дурацкую тему? А нужно было сочинить минимум четыре страницы. Да еще и написать грамотно, без ошибок. Оцепенение стало переходить в злость на себя, на окружающих, на тех, кто придумал эту идиотскую тему.

Но время уходило, а нужно было писать. Писать сочинение!

И тут, в одно мгновение, на смену злости и беспомощности вдруг пришли наглость и азарт. Куда-то исчезли оцепенение и страх, испарилась ответственность перед экзаменом и судьбой.

В ту минуту, возможно, определялась моя судьба. Я чувствовал это кожей. Если я провалю сочинение, придется возвращаться домой. Тогда осенью меня заберут в армию, а после армии можно забыть о Физтехе и Москве. Ответственность была огромной, но в то мгновение, когда нужно было наконец-то начинать писать, она перестала на меня давить.

И полился поток сознания. Я решил написать «сценарий» боевика глазами американского режиссера.

Если уж эпатировать экзаменационную комиссию, то по полной! Нужно выдать что-то такое, чего они еще никогда не читали, ведь я поступал в лучший вуз СССР. Если уж писать сочинение, то надо именно сочинять! Пусть это будет отсебятина, бред, но это должно удивить. Они должны увидеть, что я пишу это сходу и придумываю сам.