На разломе двух времён. 80-е

В те годы моим кумиром был Маяковский. Я шел по тротуару и, сжав зубы, читал про себя его чеканный стих:

«Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

У меня в душе ни одного седого волоса,

и старческой нежности нет в ней!
Мир огрóмив мощью голоса,
иду – красивый,
двадцатидвухлетний».

P.S.

На следующий день мне объявили, что по сочинению мне поставили «ХОРОШО».

Увидев наконец свою фамилию в списках поступивших, я получил в приемной комиссии маленький прямоугольный значок, где на белом фоне было четыре буквы «МФТИ». Весь август, меняя рубашку, майку, футболку, я везде прикалывал у сердца этот заветный значок – знак гордости и упоения: я это сделал!

Жизнь начинала свой новый круг, на новом витке…

Физтех (Осень 1984)

«Физтех – это я. Физтех – это мы. Физтех – это лучшие люди страны!»

Эта речевка – первое, что я услышал из окна студенческой общаги, в которую нас поселили. Дух избранности царил в общежитии на Гагарина, 20, города Жуковского, где жили студенты факультета аэромеханики и летательной техники МФТИ.

На наш курс поступили 90 человек. Это были ребята со всех уголков страны. Общий расклад по географии был примерно такой. Процентов 20 приехали с Украины, особенно выделялось Запорожье. Были ребята из Севастополя, Днепропетровска, Ужгорода. Из Донбасса был я один.

Несколько человек были из Белоруссии, по одному из Казахстана и Киргизии. Процентов 30 были местные, из Жуковского и ближнего Подмосковья. Москвичей было только четыре-пять человек, остальные – вся Россия: Сибирь, Урал, Хабаровск, Свердловск и Центральная Россия.

Физтех, так же как МГУ, в те годы был центровым вузом страны. Сюда поступали лучшие из лучших, победители различных математических олимпиад, медалисты и выпускники физматшкол. Мы приехали покорять науку. Научная карьера в эти годы была одной из самых престижных.

Мы, конечно, плохо понимали, как устроена советская наука, как там все работает. Но таинственная аура научных сообществ, людей умных и продвинутых, манила молодых. Там, в науке, будет интересно!

Среди нас не было выходцев из научных династий или детей, которых проталкивали по протекции. Мы узнавали про Физтех из журналов «Квант» и «Наука и жизнь», благодаря олимпиадам по математике и физике. Мы искали лучший, самый сложный вуз, и мы его нашли.

Стипендия в институте была 55 рублей, повышенная – 65. Это было немного, но я не помню, чтобы в студенческие годы у нас были проблемы с деньгами. У моих родителей особых накоплений не было, они сами жили от зарплаты до зарплаты и отдельно помогать мне, студенту, не могли. Этого даже не было у них в голове. Нам вполне хватало и своих денег.

Более того, в первом же стройотряде я заработал летом сумму, равную годовой стипендии. Получалось, что мой условный «месячный доход», состоящий из повышенной стипендии и стройотрядовского летнего заработка, уже превышал среднюю зарплату в СССР (около 120–130 рублей в месяц). То есть после первого курса института мой студенческий доход был не меньше, чем зарплата родителей в Горловке!

На эти деньги можно было спокойно жить, тем более, когда есть бесплатная койка в общежитии и дешевый обед в столовке. Что-то оставалось даже на одежду, книги, кино, театр. Я не помню, чтобы мы в чем-то себе отказывали. Особо бережливые даже могли снимать дачу в Кратово, в соседнем лесном массиве. Пусть вскладчину на двоих, но мы могли позволить себе и такое. Родители тогда никому особо не помогали. Жить самостоятельно и независимо мы учились сразу.

Когда начнется перестройка и задуют ветры перемен, именно мы, жители студенческих общежитий, привыкшие к самостоятельности и независимости, быстро схватим «нить событий».

Если с высоты прошедших лет взглянуть на успехи в бизнесе, политике и науке, то мы увидим, что более всего преуспели те, кто приехал издалека: из Кривого Рога, Горловки, Запорожья, Волжского, Магнитогорска, Хабаровска…

Из той маленькой общаги на Гагарина, 20, выйдут банкиры и страховщики, ретейлеры и строители, бизнесмены и политики. Бешеная кутерьма перестройки и «лихих» 90-х разбросает нас по странам и городам, по банкам и компаниям. В науке останутся единицы.

Но, привыкшие к экзаменам и испытаниям, мы справимся с вызовом времени.

Когда историки будут пытаться найти главных бенефициаров перестройки, понять, кому удалось в наибольшей степени воспользоваться ее плодами, они с удивлением обнаружат, что главные «выгодоприобретатели» сидели в середине 80-х совсем не в партийных кабинетах и не в креслах директоров заводов и НИИ. Они располагались в обычных облупленных комнатах студенческих общежитий лучших вузов страны.

P.S.