На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции

– Ты не должен ни о чём думать. О материальной помощи не может быть и речи. Я сейчас работаю в Академии Наук, хорошо зарабатываю. У мамы приличная пенсия. Папа – профессор оставил нам кое-какие сбережения, у нас есть хорошая квартира, садовый участок. Мама по профессии педагог и будет воспитывать ребёнка самым лучшим образом, у нас хорошая библиотека. Ну, что ещё? Я не пожалею сил, чтобы дать ребёнку самое лучшее образование. Наверное, повторяюсь, но он будет единственной целью моей жизни. Всё, всё будет отдано ему – внимание, забота, все силы. Очень прошу тебя, согласись!

– Но почему именно я?

– Ты лучший из всех, с кем я была когда-либо знакома. Я уверена. Умоляю, не отказывай мне! Я жду тебя завтра по адресу: улица Воровского, подъезд против особняка Афганского посольства...

Илья начал постепенно приходить в себя от услышанного, приведшего его в состояние шока. Начала восстанавливаться его способность логически мыслить.

– Я вижу здесь по меньшей мере несколько аспектов, исключающих моё участие... Во-первых, ты сильно преувеличиваешь мои добродетели. Я прямо слышу шелест крыльев у себя за спиной, а ведь я далеко не ангел. Совсем обычный человек со множеством недостатков, как сказала известная личность: “Ничто человеческое мне не чуждо”. За последние годы я стал, может быть, чуть менее эгоистичен, но зато потерял свой юношеский романтизм, стал более прагматичным, нервным, раздражительным и ленивым. У меня плохая генетическая линия. Почти все мои предки рано умерли – наследственная гипертония и инсульт в финале. Подумай об этом.

Во-вторых, я буду с тобой предельно откровенен и прямолинеен. Уж извини за мою грубость. Ты предлагаешь мне роль быка-производителя. Но быку хороша любая корова. Мы с тобой не виделись довольно много лет. Тогда я был намного моложе. У меня не было постоянной женщины. И ты вроде была ничего... Наверное, тогда я мог бы без проблем переспать с тобой. Но времени прошло много. Ты, наверное, изменилась... и я совсем сексуально не озабочен. Мне это просто не надо. Поэтому так сходу лечь с тобой в постель... Ну, сама подумай, каково это мне?!

И, наконец, последнее и самое главное для меня. Смогу ли я спокойно жить, зная, что где-то на стороне растёт мой ребёнок без меня... Забыть об этом. Вычеркнуть этот факт из сознания. Едва ли. Поэтому я говорю тебе “нет”.

– Я знаю женщин в моей ситуации, которые специально едут на курорт, чтобы от случайной связи завести ребёнка. Для меня же лечь в постель с мужчиной, к которому я не испытываю определённых чувств, непреодолимая проблема. Тем более завести ребёнка от малознакомого человека. Это просто исключено! Так уж я устроена. Твои же сомнения лишь укрепляют меня в мысли, что я делаю правильный выбор отца для своего будущего сына или дочери.

Конечно, я сейчас ужасно выгляжу в твоих глазах! Мне стыдно, я испытываю чувство вины. Но, пойми, если я пошла на такое, то только потому, что для меня это вопрос жизни и смерти. Я прошу понять меня, проникнуться чувством сострадания. Представь себе, что человек тонет и тебе нужно протянуть руку, чтобы спасти его. Я понимаю твои сомнения, но настройся на то, что тебе нужно помочь погибающему. Если ты этого не сделаешь, человек умрёт. Ты будешь колебаться? Я уверена, ты спасешь тонущего, если даже это угрожает твоей собственной жизни. Попробуй преодолеть свои предубеждения, преодолеть себя! Ну, попробуй!

– Не могу тебе ничего обещать. То, о чём ты просишь, так невероятно! Я должен многое переосмыслить...

Илье помнится, что он плохо спал ночь. Может быть, совсем не спел, думал, думал, а на другой день не без внутреннего содрогания и сомнений звонил в дверь указанной ему квартиры.

В первый момент близости Наташа слабо вскрикнула. А потом, когда они лежали в истоме, прижалась к нему, обняла, нежно гладила его плечо, шею и тихо говорила:

– Ты мне нравился, очень нравился, я в тебя просто влюбилась тогда давно, когда мы работали с Борисом. Как я ждала каждого твоего прихода в нашу угловую комнату на первом этаже, краснела и теряла дар речи, когда ты, наконец, приходил и уводил Бориса покурить. Но я тебя не интересовала, как женщина, только, как собеседник, не более. И я смирилась. Как это ни смешно говорить женщине моего возраста, но ты первый мой мужчина! Как я тебе благодарна, что ты мне не отказал, что отцом моего ребёнка будешь именно ты – человек, в котором ум, доброта и красота, как мне кажется, сочетаются самым наилучшим образом.

* * *

Наташа оказалась человеком слова. Илья больше никогда не встречал её, ничего не слышал о ней.

Но ещё во время его жизни в Союзе, а потом и в Америке его часто мучили мысли о том, что, может быть, родился и где-то живёт его ребёнок, о котором он ничего не знает и не узнает никогда.

Вот и сегодня, охваченный этими невесёлыми мыслями, Илья продолжал свою прогулку по Мидтауну.

– Извините, сэр! Вы нам не подскажете, как пройти к Рокфеллер центру? – к Илье обратились трое симпатичных молодых людей.