На разрыв

«Всё ещё дуешься?» – уже вечером, перед сном приходит ей сообщение от Олега и Рая не может сдержать возмущённого вопля.

Всё ещё дуешься? Как будто речь идёт о какой-то обыденной мелочи, о какой-то чёртовой ерунде, которая не стоит и минуты внимания. Половинка тоста, которую он украл у неё с тарелки. Или незаправленная кровать, за которую влетело почему-то ей, а не ему. Или разбитая ваза – им разбитая, но достаётся за неё точно так же, как за кровать, не ему. Или случайно испорченная тетрадь. Или шапка, забытая в раздевалке. Что угодно, а не «Спасибо за всё, но мне нужно двигаться дальше».

На её крик прибегает Валерка. Взъерошенный, он замирает в дверях – в одной руке бритва, в другой полотенца, половина лица ещё в пене.

Только он может бриться на ночь глядя (видимо, где-то намечается вечеринка, которая никак не может обойтись без него). Только он может невозмутимо спрашивать:

– Чего кричим? Кого-то убили?

– Разве что веру в адекватность моего брата, – отвечает Рая. Получается медленно, заторможено.

Полотенцем Валерка стирает пену с лица.

– Она давно мертва. Хочешь прикол? – Он выглядит очень, почти неприлично довольным: каждая веснушка на курносом носу сияет от удовольствия, ещё не сбритая золотистая щетина задорно топорщится.

Заинтригованная, Рая приподнимается на постели, откладывая телефон. Отвечать брату она однозначно не собирается, вместо этого нетерпеливо взмахивает рукой, давай, мол, выкладывай.

– Не уверен, что смогу рассказывать вместо того, чтобы тупо смеяться, но всё же попробую. – Он фыркает. – Сегодня на катке я стал свидетелем удивительного.

Несмотря на то, что сегодня она сама была на катке, Валеркино «на катке» ей не очень-то нравится. Вспоминать родные коридоры и родной лёд всё ещё больно. Или, может быть, уже не больно, а неприятно?

– Эти двое так облажались, – продолжает Валерка и прежде, чем Рая успевает сказать ему, что ей неинтересно слушать о неудачах брата (интересно, могут ли братья быть бывшими? «Бывшего брата» звучало бы ровно так, как она теперь чувствует), быстро говорит: – Они думали, что заработанные на юниорском чемпионате мира этапы Гран-При переходят с ними во взрослую карьеру, даже если они поменяли партнёров.

«Неинтересно» отменяется.

– А это не так? – осторожно спрашивает Рая.

Если бы она планировала уходить от Олега, она бы, надо думать, прояснила вопрос. Но она не планировала никуда уходить, а после его ухода и продолжать не планировала, так что официальные документы с регламентом перехода из юниоров во взрослые и получением нужных этапов прошли как-то мимо неё.

То есть, собираясь вместе с братом в новый сезон, в свой первый взрослый сезон, она твёрдо знала, что им, как победителям юниорского Мира, положено два этапа этих престижных соревнований, а вот дальше заглянуть пока не успела.

Валерка смотрит на неё с ужасом – слишком неприкрытым, чтобы быть непритворным.

– Я слышу то, что я слышу? Нет, ладно я, простой массажист, я могу не знать правил и тонкостей, – говорит он, падая на постель рядом с ней, – но ты-то, фигуристка, могла бы озаботиться собственной карьерой.

– Я достаточно озабочена собственной карьерой.

Иначе не ездила бы сегодня к Егору, разве не так?

Примирительно поднятые руки и быстрый лукавый взгляд. Злиться на Валерку невозможно, да и не хочется.

– Так что там, с Гран-При?

– Слушай, ты явно должна разбираться в правилах лучше меня, но, как я понял, Олегу со Златой не светит ни одного этапа.

Рая вздыхает.

– И они об этом не знали?

Взрослая серия Гран-При – самые важные, самые громкие, самые опять же престижные старты первой половины сезона: именно там можно заработать хорошие баллы, хорошие деньги и хорошие шансы понравиться судьям и зрителям. Именно эти соревнования транслируются с отличных камер по главным спортивным каналам (а не записью с одной камеры на Ютубе или и вовсе с трибун в Перископе), и именно на эти соревнования они с Олегом поехали бы, если бы всё не случилось так, как случилось.

На всякий случай, Рая тянется за ноутбуком и, устроившись за ним вместе с Валеркой, находит на сайте Международного союза конькобежцев прошлогодний анонс серии Гран-При – и принимается изучать его.

Если до июня ничего не изменится (а скорее всего, ничего не изменится), то Олегу ничего не светит. В распределение этапов Гран-При первым делом включается десять пар – те, что заняли места с первого по десятого на предыдущем чемпионате мира. Сюда же – вернувшиеся в большой спорт после перерыва спортсмены и те взрослые, что сменили партнёров (при условии, что до этого они входили в двенадцать лучших на мире), а ещё – медалисты юниорского чемпионата и победители юниорского Финала Гран-При. Следующие на очереди – те, кто показал лучший сизон бест, то есть максимальный результат по сумме обеих программ в прошлом сезоне.

Юниоры, решившие сменить партнёров на переходе во взрослые, могут забыть о своих этапах, даже если до этого они стояли на верхней ступеньке юниорского мира.

Ну, привет.