На развалинах мира

Когда-то, читая заметки натуралиста, мое внимание привлекло высказывание автора:

— Если представить, что паукообразные, вдруг станут величиной хотя бы с домашнюю кошку — через полгода они останутся единственными обитателями земли!

Он имел в виду их умение выживать в самых немыслимых условиях, невероятную силу по отношению к собственным размерам, смертельный яд и прочие «достоинства». И теперь, вспомнив эти слова, я и сам, не хуже пса, словно превратился в соляной столб… Быстрота реакции, способность мгновенно прятаться в малейшей щелке, полная беззвучность передвижений — как бороться с этим существом? Я прекрасно понимал — стоило даже одному подобному пробраться в наше убежище — и лучшее, что мне оставалось, так это покинуть его, дабы не оказаться спеленатым крепчайшей паутиной…

Черный неожиданно и молниеносно прыгнул вперед. Я не успел и рта открыть — пес в несколько прыжков преодолел расстояние до россыпи и приземлился на все четыре лапы сразу, встав на плоский камень, словно на пьедестал. Еще не придя в себя, от ранее увиденного, я оценил его рывок — щенок занял стратегически выгодную позицию, с которой просматривалась вся россыпь. По сути — он «как бы» держал под контролем место возможного появления врага, готовый наброситься на него с самой верхней точки. Но также я понимал, что «как бы» — потому что малейший укус этой твари! — и я останусь без своего друга. Если зараза, имеющаяся на резцах крыс-трупоедов, еще хоть как-то подлежала лечению, то, что делать с несравнимо более мощным ядом шестилапых охотников, самой природой предназначенных для убийства гораздо более крупных, чем они сами, особей? Только вот, в роли «мух», сейчас могли оказаться мы сами…

Щенок вновь присел, вернее — вжался в камень, на котором стоял, весь подобравшись, и напоминая льва перед решающим броском.

— Сидеть! Сидеть, дурень!

От отчаяния я вновь вскинул лук — хотя даже не представлял, откуда может появиться этот кошмар, словно выпрыгнувший из фильмов ужасов. Зато это прекрасно знал мой пес — благодаря своему нюху, возможно… Его рывок я едва не пропустил — Черный, словно выстреливший всей своей массой, сбил с ног что-то пред собой и в ту же секунду страшный удар передних лап с хрустом вбил это что-то в камни. Я знал, что щенок довольно силен, далеко не по своему росту и возрасту, но сейчас он превзошел себя — во все стороны полетели ошметки от какой-то мохнато-волосатой плоти, камни и вязкая, отвратительно пахнущая слизь. Я рванулся к щенку… и, неимоверным усилием заставил себя остаться на месте — среди камней могли оказаться десятки подобных тварей! Чувства обострились до предела — я реагировал на малейшее движение, на дуновение, готовый спустить стрелу и на этот раз не промахнуться…

Щенок беззвучно спустился с гряды и встал рядом. Он не терся в ногах, не взвизгивал и не просил ласки, как поступал раньше, когда хотел чтобы его похвалили… Будто понимая — а может, понимая? — всю остроту обстановки, он слегка водил ушами, так же как и я, ловя каждый звук среди руин.

— Рядом…

Собственный голос показался громом, хотя я едва разжал губы. Мы отступали спиной назад, пока не сравнялись с брошенными вещами. Не отдавая более никаких приказов, я быстро и молча покидал все снаряжение в мешок. Черный стоял настороже, следя за происходящим.

— Идем.

Мы отошли от стоянки, еще шагов на пятьдесят.

— И чему мне больше удивляться? — Я пытался шутить, хотя скулы сводило от запоздалого ощущения страха… — Тому, что появились эти арахноиды-переростки? Или, что ты, мой товарищ, ведешь себя далеко не как обычная собака? Хотя… Чему тут удивляться? Если все вокруг изменилось, то и их появление, и твое поведение — звенья одной цепи. Что вот, только, ожидать далее?

Щенок переступил с лапы на лапу, потом повернулся к тропинке, по которой мы пришли от болота.

— Типа, валим отсюда, да? Спорить не буду…

Я еще раз окинул взором ближайшие взгорки, степь перед береговой кромкой, далекие холмы за песками…

— Идем. Дом далеко, что хотели — увидели. Вот только не все, что хотели — встретили. Ну да не крысы… по следам не увяжутся.

Но на этом наши приключения в тот день не закончились. И лучше бы их не было вовсе — чем повстречать то, что я предполагал однажды увидеть…

Мы миновали желтые пески и уже поднимались по склону на пригорок, за которым виднелась полоска мегаполиса. Здесь росли деревья — уродливые, искореженные, но живые. Многие повалились друг на друга, словно поддерживая от падения и гибели. Идти среди них было мрачновато… Я не собирался останавливаться — засветло мы могли успеть дойти до ближайших руин и переночевать там. Но, изрезанные в лохмотья мокасины требовали замены.

— Черный… Пошарь вокруг — авось, найдешь что себе на перекус. А то, твою тощую натуру одними лепешками не прокормить. А я пока отдохну с пару минут.

Не смотря, на усталость, пес сорвался с места — второго приглашения не потребовалось. Он отсутствовал всего ничего — и отчаянный, просто надрывный лай заставил меня вскочить на ноги, бросив и обувь, и едва надкусанную лепешку.

— Ччерт! Ты где?