На развалинах мира

Голова молчала… В глазах поплыл кровавый туман — это не я, это все — не со мной! Нет!

— Нет! — Я упал перед ним на колени. Руки машинально нащупали кирпич, и я вздрогнул… Весь дрожа, приподнял его над собой. Убить человека! Да что же это? За что? А потом, отчетливо представив, как жижа начинает заливаться в рот беспомощного, с силой опустил кирпич вниз… Глухой удар и безмолвие отрезвили. Я отбросил камень в сторону.

— Нет… Нет! Не-ет!!!

…Покинув колодец, я ушел, не оборачиваясь. Что-то окончательно сломалось, позволив сделать то, чему я не находил оправданья. И вскоре, мной завладел холод… Через несколько дней я уже мало походил на человека. Вся шелуха, налепившаяся на того, кто прежде именовался разумным, слетела прочь, обнажив что-то очень похожее на звериную сущность. Я уже замечал, как просыпаются древнейшие инстинкты и начинают брать надо мной верх. Руководят моим здравым смыслом, а что еще хуже — памятью, выбирая из нее только то, что может пригодиться в данное время. Прошлое стало стираться — быстро и безболезненно. Было? Что было? Когда? Ну и что. Сейчас — другое… На все находился именно этот ответ, и он меня сразу успокаивал, позволяя отрешенно воспринимать изменившийся в одночасье мир. Иногда я поднимал руки и даже удивлялся, что они не стали похожими на лапы, а на ладонях вместо пальцев все еще нет грозных когтей зверя. Много времени спустя мне стало понятно, что именно в то время невидимое излучение превратило тех, кто не нашел в себе силы остаться человеком, в монстров. А пока — я продолжал свои бесконечные блуждания по городу. Все было посвящено только поискам пищи. Другое просто не интересовало. Я научился обходиться самым малым.

Если бы кто-то смог подняться над руинами города, он увидел бы крошечную фигурку, одинокую и сгорбленную, все время что-то выискивающую среди куч, мечущуюся то сюда, то туда. Одетую, непонятно во что, грязную и с многодневной щетиной на лице. Вид у меня тогда был более чем отвратителен даже для меня самого.

Мало еды — зато вдоволь хватало топлива. Научившись зажигать костры от постоянно полыхавших огней, я стал чаще греться и теперь меньше боялся заморозков, которые наступили внезапно. При свете костра темнота, окружающая меня, хоть немного рассеивалась. Тени прыгали по руинам, питая воображение, и превращаясь в горбатых и страшных чудовищ. Казалось, что те, кто погребен под ними, сейчас встанут и протянут ко мне руки, чтобы утянуть во мрак и холод вечного безмолвия. День приносил тепло — ветер дул ближе к полуночи, неся стылость и холод. Ночь же становилась испытанием — все покрывалось инеем, и не помогало даже внутреннее тепло земли. Редко, но попадались такие места, где помощь костра не требовалась — почва сама грела так, что я спал словно в теплой постели. Я понимал, что здесь находиться небезопасно — тепло не могло возникнуть ниоткуда, само собой. Под городом что-то происходило, необъяснимое и пугающее. Похоже, я скитался над вершиной грозящего взлететь на воздух вулкана…

Постепенно я стал расширять круг блужданий. Привыкнув к местности, предпринимал дальние походы по развалинам города. Это были именно странствия — ведь пройти через образовавшиеся катакомбы с той же скоростью, с какой можно пересечь их до катастрофы, не представлялось возможным. Чтобы преодолеть пару километров, приходилось тратить не менее нескольких часов. Желая разведать как можно больше, я уходил все время в одном направлении — и так получилось, что это оказался край города.

Я поднялся на холм. С него — он несколько возвышался над прочими — видимость немного выходила за привычные границы. Однообразие и повторяющаяся бесконечность руин навевала тоску. Что-то было не так. Я уже успел привыкнуть к однообразию и теперь явно замечал несоответствие, объяснить которое пока не мог. У меня вдруг клацнули зубы — я всем нутром почувствовал, что увижу сейчас нечто потрясающее! И, хоть там, впереди, могла таиться опасность, любопытство пересилило. Вскоре я пробирался через развалины, с каждым шагом приближаясь к разгадке тайны. Она открылась совершенно внезапно, едва я только разогнулся, вылезая из-под очередного штабеля плит и балок, переплетений арматуры и телеграфных столбов, скрученных в штопор автомобилей и вывернутых пластов земли. Это было нечто…