На реке черемуховых облаков

На берегу стояли палатки, дымил костер, бренчала походная гитара…

Какой чудный день провели Ваня и его друг Аян в лагере лимнологов! Молодые ребята и девчата жили на берегу как большая дружная семья. В эту семью сразу приняли Ваню и Аяна. Девчонки украшали Аяна венками, ласкали и кормили сладкими булочками. А парни играли с ним в футбол. Стоило им крикнуть:

— Аянчик! Пошли поиграем! — И он тут же со всех ног бежал к воротам. Очень любил быть вратарем. Он ловил и отражал почти все мячи — хоботом, ногами, лбом, мохнатым туловищем. Но, играя, был очень справедлив.

А Ваня в это время помогал Вале мыть пробирки. И Валя говорила:

— Очень романтичное у вас лицо, Ваня, облик… К тому же этот мохнатый и милый мамонтенок!

— Я — обыкновенный человек! — отвечал Ваня, улыбаясь.

— Неправда! — сказала она. — Я никогда не встречала таких удивительных парней… Я всю жизнь ждала…

— У меня невеста. Олей звать, — отвечал Ваня. — Хотите, покажу фотографию.

Валя рассматривала фотографию, прищурившись.

— Красивая! — вздохнула она грустно.

— И очень добрая! Я о ней все время думаю, — сказал Ваня.

— Оля в городе, а я-то — зде-есь! — сказала Валя. — Зачем тебе куда-то идти, Ванюша!

— Аяна надо вести и сдать ученым! — сказал Ваня не совсем уверенно…

— Сдашь, Ваня, — проговорила Валя. — А пока живи у нас… У нас, видишь, люди добрые. Аяна твоего полюбили…

— Мне на добрых — просто везет! Но я встречал, Валя, и злых… Знаешь, какие злые бывают…

— Знаю! — сказала Валя, продолжая смотреть на фото Ваниной невесты с недобрым прищуром.

— Хотели Аяна — на мясокомбинат! — пожаловался Ваня и, взяв фото из Валиных рук, спрятал во внутренний карман. — А трудятся как все! И похожи на нас с тобой! Не всякий и заподозрит, что они злые! А я знаю! И от этого мне тяжело…

— Забудь о них…

— Как это забыть! А они других людей будут терзать! Еще кого-нибудь на мясокомбинат поволокут… У них же права есть.

— Вот и оставайся, Ваня, с нами! — сказала Валя. — На лодке будем кататься золотисто-золотой…

— Я не против! — сказал Ваня. — Судьба озера волнует меня… Но долг обязывает. Сама понимаешь, Валя…

— Понимаю! — сказала Валя опечаленно. И, прильнув к Ване, поцеловала его.

— Люблю тебя, Ваня… Не похож ты ни на кого…

— Почему? — спросил Ваня, не в силах уклониться от Валиных поцелуев.

— Ну, похож немного знаешь на кого?

— На кого?

— На Санчо Пансу! — сказала Валя, обнимая.

— Это… который… с Дон-Кихотом бродил? Так… у того… осел был вроде…

— У него — ослик, а у тебя — мамонтенок! — убеждая, сказала Валя.

— Гол! — послышались крики за палаткой. — Го-о-ол!

И Валя закрыла полог палатки, чтобы крики футболистов не мешали ей разговаривать с Ваней…

Солнце золотило поверхность озера. Утренний ветерок колыхал пологи палаток. Вся экспедиция лимнологов провожала Ваню и его верного друга Аяна, собравшись у Валиной палатки.

— Меня Оля ждет! — сказал Ваня виновато.

— А если не ждет? — спросила Валя. — Ты об этом думал, Санчо Панса?

— Такого быть не может! — сказал Ваня. — Она же меня провожала. Просто она думает, что я неромантичный человек…

— А я так не думаю!

— Теперь она поймет, что была не права! — сказал Ваня.

— Теперь поймет!

— Ты прости, Валя, что так вышло, — сказал Ваня. — Я тебя не забуду…

— Миленький ты мой, возьми меня с собой! — запели ребята-лимнологи, лаская Аяна.

— Я тебе напишу! — сказал Ваня.

— Пиши!

Ваня и Аян уходили.

— Я люблю тебя, Ваня! — крикнула Валя.

Ваня шел по дороге, утирая слезы. Аян тоже грустил, норовил повернуть обратно. Но, понимая, что его ждут ученые, продолжал идти вперед.

Ваня и Аян вошли в село, что встало на их пути. Улицы его были запружены нарядным народом, который, видно, поджидал Ваню и Аяна. На площади стояли строем юные натуралисты, приветствуя Ваню и Аяна пионерским салютом. Рядом с ними волновалась молоденькая учительница. Председатель колхоза Михаил Иванович Агеев поднес Ване и Аяну хлеб и соль.

— С прибытием вас, так сказать! — проговорил он расстроганно. — Народ знал, что мимо нашего колхоза вы не пройдете…

Ваня смутился, погладив Аяна.

— Добрая худоба! — подбодрил его Агеев, имея в виду Аяна. — Нам бы таких хотя бы парочку в хозяйство!

Смущенный Ваня разломил хлеб, посолил, дал горбушку Аяну, вкусил сам. Народ ликовал. Начинался митинг, посвященный Ване и Аяну. Щелкали фотоаппараты корреспондентов. У трибуны стояла спецмашина телевизионщиков. Деловые ребята искали нужный ракурс для Вани и Аяна среди простых людей. И вот уже председатель поднимается на трибуну, чтобы сказать приветственную речь.

— Дорогие товарищи! — сказал он. — Позвольте от вашего, а так же своего личного имени поприветствовать дорогих гостей — Ваню и его доброго друга по прозвищу Аян… Настоящего самородного мамонта!

Бурные аплодисменты поднялись над селом. Народ искренне радовался речи председателя.