На рубежах Среднерусья

Приглашение на совещание Василевский получил не как обычно, через секретаря, а от самого Верховного. Сегодня Сталин попросил его подъехать в Кремль несколько раньше начала заседания Ставки. Значит, намеревается сообщить что-то из того, что должно обсуждаться в его кабинете. Скорее всего, начнут или не начнут немцы наступление в ближайшие дни.

Едва Василевский сел в кресло, Верховный спросил:

— Что нового добыла военная разведка о намерениях германцев?

— Из-за фронта поступают крайне противоречивые данные. Анализ их позволяет сказать, что благоразумные генералы добились у Гитлера согласия начать наступление несколько позже, полагая, что сокращение летнего времени до двух месяцев сделает попадание еще в один стратегический тупик с последующим разгромом ряда армий вермахта на Восточном фронте, как это произошло под Москвой и Сталинградом, и Гитлер окончательно склонился к оборонительной стратегии.

— С Жуковым вы разговаривали?

— Да, вчера поздней ночью.

— Каково же мнение его после поездки по центральным фронтам?

— Наступление, особенно в начале июня, исключать нельзя, но «Центр» и «Юг» смогут в нем добиться лишь тактических результатов. Обе группировки не располагают еще достаточными резервами, чтобы развить тактический прорыв в оперативный и у Курска замкнуть кольцо окружения. Это и вынудит их к отсрочке начала летней кампании.

— Но и для нас урезанное лето — все равно, что обрезанные по колено штаны.

— При серьезном нанесении урона противнику в ходе ведения оборонительной операции и при продвижении к Днепру у нас может появиться возможность до минимума сократить паузу между летней и осенней кампаниями.

Верховный закурил и прошелся по кабинету.

— И все же меня беспокоит устойчивость нашей обороны. Даже сужение горловины Курского выступа может поставить под сомнение те наметки на летнюю кампанию, к которым мы пришли.

— Исключать вклинение ударных группировок врага нельзя, однако сейчас мы имеем немало возможностей, чтобы остановить группировки врага на дальних подступах к Курску.

— За счет чего?

— Из северного и южного крыльев стратегического фронта в район Курской дуги мы можем перебросить до двадцати артиллерийских противотанковых и десять — двенадцать отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков. Они позволят довести плотность противотанковой обороны до двадцати — двадцати пяти стволов на километр вероятного участка прорыва. С противотанковыми средствами фронтов она поднимется еще на одну треть. Все это позволит нам уравнять соотношение танков врага с нашими противотанковыми средствами.

Василевский приостановил свой ответ, чтобы Верховный поверил в надежность предпринимаемых мер, но Сталин в раздумье молчал. Сколько уже раз соотношением сил военачальники доказывали ему, что прорыв войск противника на том или ином направлении будет предотвращен, а враг отбрасывал наши войска все дальше и дальше.

Василевский привел еще один, броневой довод: на каждом вероятном направлении удара врага будет стоять по танковой армии. Правда, боевая численность их еще не восстановлена, но все же они в состоянии создать стойкие противотанковые рубежи.

Выслушав доводы начальника Генштаба, Верховный прошел к дальнему окну кабинета. Постоял у него и, чтобы избавиться от последних сомнений, спросил:

— Впечатления Жукова о поездках по фронтам?

— Войска настроены наступать, но Георгий Константинович нацелил командующих усиливать оборону, хотя весомых признаков подготовки неприятеля к наступлению пока не вскрыто.

— Задача на летнюю кампанию у него не изменилась?

— Нет, товарищ Сталин. — И дословно процитировал Жукова: если Ставка начнет летнюю кампанию обороной, в сентябре оба берега Днепра будут нашими.

— Вы с ним согласились?

— Расчеты и оценки, проведенные Генштабом, привели к сходным выводам.

— В чем разница?

— Днепр — это Восточный вал немцев. Они намерены удерживать его при самых сложных обстоятельствах. Его расценивают как восточную границу новой германской империи.

— Думаю, новая германская империя в конце концов сожмется, как шагреневая кожа.

Заключительную фразу Верховный произнес столь убежденно, будто наотмашь откинул от себя сомнения и обрел уверенность в том, что предложенное Жуковым и Генштабом начало летней кампании непременно приведет к срыву задуманного германцами и советские войска непременно выйдут к Днепру, преодолеют его, а затем займутся освобождением Правобережной Украины.

13