На рубеже веков. Дневник ректора

Но от общих к конкретным соображениям. День рождения В. И. Ленина НТВ ознаменовало удивительно плоской передачей, в которой, по обычаю красуется Киселев. На этот раз, к чести нашего кремлевского обозревателя и «слухиста», — он, как домработница, все время в своей деятельности оперирует слухами, — Киселев попытался не выходить за рамки лояльности по отношению к самому крупному деятелю XX века. На титрах написано, что проект принадлежит именно ему, Киселеву. Но, к сожалению, весь дикторский текст так безлик, так бестемпераментен, фанерен, что я и представить себе не могу, чтобы наш обозреватель сам это и написал. Нового здесь, кроме внутренней, вполне понятной для богатого человека недоброжелательности, нет, но есть определенная нескромность. Телевидение, пожалуй, впервые — предыдущий режим от этого, может быть даже по соображениям суеверия, категорически отказывался — показывает усопшего, т. е. мертвого Ленина в стеклянном саркофаге, в гробу. Камера фиксирует через стекло сразу два лица: В. И. Ленина и Е. Киселева. Приобщился. Мне это напомнило стремление определенной части посетителей в Эрмитаже, когда отвернется смотритель, сесть на тронное кресло».

Как обычно, в четыре часа состоялся семинар. Обсуждали повесть Сережи Самсонова. Повесть его произвела на меня огромное впечатление. В этом возрасте такое знание психологии и такой тягуче-сладкий стиль. Лишь бы у мальчика хватило сил раскрыться. Фамилия у Сережи очень подходящая для классика. Возле нее нет ничего заметного, как возле моей: Есин, Есенин.

Читал повесть я с изматывающим трудом. Но и за две недели больше половины моих семинаристов ее тоже не прочли. Я рассадил на семинаре ребят по двум сторонам прохода: те, кто читал, и те, кто не прочел. На моих семинарах скапливается уже по тридцать человек.

Сережа на семинаре сидел с огромным синяком под глазом. Кто-то его стукнул.

После семинара поехал в Матвеевское к B. C. Она живет в номере, где умерла Александра Самойловна. Под окном все та же готовая зацвести — яблоня. B. C. очень плоха и слаба. Я тоже чувствую, как старость наваливается на меня.

Это для следующего рейтинга:

Такой же плоской была передача Пресс-клyбa с неувядаемо демократичной Прошутинской:

— Российская культура должна жить за свой счет или зарабатывать деньги?

— Культурных людей было больше в СССР или современной России?

Интеропрос.

28 апреля, среда. Утром работал над романом. Днем сидел на специализированном ученом совете, потом давал интервью Людмиле Лавровой о своем новом романе. Она прочла все четыре напечатанные в «Юности» главы, говорит, что интересно, читала с удовольствием. Что она из этого сделает? Но я говорил все, что думал, хотя это могло показаться и не очень острым.

Бухгалтерия, которую я попросил сделать мне распечатку с 113 счета, — я все ищу «банные» деньги — сегодня делает мне третий вариант: каждый раз они «нечаянно» ошибаются и дают какую-нибудь другую распечатку, где никаких денег никогда не было. Потом под вечер поехал в общежитие. Там стало почище. Занимался с больным студентом и смотрел третий этаж гостиницы. Внизу в вестибюле висит объявление: «Жизнь бьет ключом? Нет времени на контрольные и курсовые работы? Не говоря уже о дипломе? Напишу все, что нужно, за умеренную плату. Пейджер 918-19-19, № 8185, для Ларисы».

Уже несколько дней размышляю над тем, что Игорь Болычев внезапно для меня оказался редактором полупорнографического журнала, а Олег Коростылев выпускающим редактором. Еще совсем недавно Коростылев просил у меня денег на лечение от артрита, а Игорю Болычеву в качестве материальной помощи я выписывал 250 рублей на проездной билет.

29 апреля, четверг.