На рубеже веков. Дневник ректора

Теперь о фильме «Старик Хоттабыч». Представим, что этот могущественный волшебник появился в нашей жизни и какая-нибудь, уже в возрасте, сельская учительница или несмышленыш из ПТУ просят его выполнить их сокровенные народные желания. Куда бы в этом случае полетели НАТОвские ракеты, куда делись бы наши крупнейшие политические деятели и банкиры, пресс-секретари, министры, Березовский, столь часто перебираемая, как зерно, администрация, певцы, соловьи нашего политизированного времени, посланник президента по решению сербской проблемы — сначала так удачно управлявший страной, сам президент и отчаянно артикулирующая правду журналистка Миткова?»

На демонстрации левой оппозиции — это тоже показали по ТВ — несли на черном полотнище списки людей, погибших в Чечне. Огромное полотнище, с наклеенными по нему, напечатанными на машинке списками. Огромность смерти.

У НАТО кончились ракеты прицельного наведения. Одна маленькая Сербия поглотила все эти ракеты и еще не сдалась.

2 мая, воскресенье. Читаю прекрасную книгу Красовской — о балете. Биографии: Павловой, Нижинского и Вагановой. Какой прекрасный стиль, какое умение держать характеры. Насколько все это сильнее «художественной прозы».

3 мая, понедельник. Богатый «мальчик» сетует, что за один час в бане платит 500 рублей. В качестве контрастного хода записываю разговор с Вадимом, моим старым приятелем из Ногинска. Я позвонил ему, чтобы поздравить с праздником: «Приезжай, Вадик, что-нибудь интересное расскажешь». — «Я, конечно, приеду, но мне надо где-то найти денег на электричку». Это классный-то, со стажем акушер, через руки которого прошло полгорода. Приехал, рассказывал о быте, о больнице, о том, что подработать остается после суточных дежурств на смену. Тем не менее рад, что не изменил себе и в самое трудное время не бросил профессию. В свое время его жена говорила: «Бросай свою больницу, иди хотя бы бутылки собирать и мыть». Сейчас бы, говорит Вадик, был бомжом.

Американцы панически боятся встретиться с сербами лицом к лицу. С самолетов молотят все, что только в Сербии есть. Уже добрались до жилых кварталов. Разбомбили энергетический узел и телецентр. В Белграде нет воды и электричества. Мы-то помним, какими прекрасными бойцами были югославские партизаны. Европа еще встрепенется, когда по ней разойдутся косовские албанцы. Проблема нацменьшинства, которое пытается вытеснить коренное население.

На рынке у Университета обратил внимание, что среди торговцев зеленью, и вообще торговцев, нет ни одного русского лица. Ни одного крестьянина из Подмосковья. Значит, согласованно высокие цены. Пучочек петрушки — 5 рублей. Почему мы должны содержать чужой народ? Милиция давно коррумпирована и для своего коренного и неимущего народа опасна.

Почему же был взорван 20-й этаж «Интуриста»? В семи номерах там, оказывается, был офис Кобзона. Кобзон усиленно по телевидению оправдывается: что, дескать, не из-за него взорвали. И это у меня вызывает ощущение обратное. Но не из-за советских же песен его, московита, разбомбили!

Дневник пишу менее интенсивно — делаю роман, по страничке, по полторы в день.

6 мая, четверг. Несмотря на холода, все же решил ехать на дачу. Долли сразу почувствовала сборы и начала бегать из комнаты в комнату, как бы не уехали без нее. К своему удивлению, я не потерял навыков езды. Заправлялся, как и всегда, на Ленинском проспекте. На заправке тот же паренек, с ясными светлыми глазами, запомнившийся мне еще по прошлому году. Встретились, как знакомые, он даже помнит мою собачку. Собачка, естественно, была с «выражением счастья» на морде. Она всегда счастлива, когда с хозяином и в машине. «Как живешь, как платят?» Я всегда зондирую социальную ситуацию у такого сорта людей. Ответ был интереснейший: «Платят вполовину меньше, а забор бензина — меньше в четыре раза». Это тем поучительнее, что бензин за это время в цене не повысился. Для меня сразу стало ясно, как сильно прошлогодний кризис ударил по целому слою людей.