На рубеже веков. Дневник ректора

Принесли «Юность» с главой из Ленинского романа. Напечатание ее стала для меня некоторой неожиданностью. Как и неожиданностью стало, что «Юность» еще выходит. Я так давно этот материал отдал в редакцию. Глава одна из самых удачных, где смерть, болезнь, интрига смешались вместе под названием жизнь. Я перечитал это вечером, к сожалению, много досадных мелочей, ни верстки, ни гранок я не читал. Например, в одном случае «порез», а в другом правильно «парез», удар, инсульт.

23 октября, понедельник. По ТВ выступал А.Вешняков, разъяснял позицию Избиркома по Руцкому. Цифры, которые он приводил, впечатляют. В Москве у боевого генерала квартира площадью свыше 400 кв. метров, и еще есть квартира в 160 в Курске. Бедный Руцкой ошибся в цифрах, когда заполняло декларацию. Я отчетливо представляю себе эту московскую квартиру. За последние годы светская хроника не обходилась без упоминания генерала и его молодой подруги. И с каким ощущением своей правоты, своей необходимости для народа человек стремится во власть. Естественно, и сам Руцкой, и НТВ рассматривают проблему, как интриги президента. Такой человек, как Руцкой, имеет право на ошибки, на сокрытие имущества и пр. В этом и заключается демократический закон. Надо, конечно, еще здесь отметить, что Руцкой профессиональный предатель: он начинал, как коммунист, потом стал разрушать компартию, потом примкнул к Ельцину, потом его предал. Он Ельцина, этого доброго дедушку, еще вспомнит. Тот после всех фортелей Руцкого на него не нажал. Генерал-предатель.

Дело Руцкого будет рассматриваться в Верховном Суде.

24 октября, вторник. Продолжается, как я и предполагал, противостояние между израильскими войсками и населением Палестины. Израильтяне выдвинули в бой танки. «Независимая газета пишет, что вследствие войны, миллион наших соотечественников из Израиля может вернуться. А не вернется ли Андрей Дементьев, бывший редактор «Юности»? Утром заходил ко мне С.Ю.Куняев. Приехали его заочники, сегодня его семинарский день. Говорили о публикации дневников. В десятом номере «Нашего современника» эта публикация закончилась. Патриотический лагерь раскололся, многие меня за эту публикацию осуждают. С.Ю. рассказывает, как к нему приходят отдельные персонажи, показывают цитату, скажем, из Троцкого или Гинзубрга и говорят со значением: «И это ты печатаешь!» Я ответил, что многие мною недовольны персонально за эту публикацию, а другие руководствуются мафийным принципом, которым руководствуются, кстати, и их антиподы. Стасик человек значительной культуры и очень живого ума. Другое дело, что нам приходится жить в сложном, постоянно ловчащем, окружении. Писатели народ сложный и очень неадекватный. Есть писатели, которые находятся в патриотическом лагере, потому что другой лагерь из-за отсутствия таланта и культуры их просто бы не взял, а есть, которые, обладая все полнотой таланта и эрудиции, добровольно в лагерь либерально-демократический лагерь не ушли, хотя имели бы больше именно в нем. Таков, кстати, Распутин.

Умер Сева Копытов, племянник давно покойного дяди Феди Сапрыкина, моего отчима. Он преподавал математику в МГУ. Не видел я его лет тридцать. Завтра поеду хоронить на Троекуровское кладбище.

25 октября, среда. Утром Федя ездил в банк за стипендией. На кладбище меня отвозил Самид на своей замечательной машине. Я все время удивляюсь, как человек за волосы вытащил себя к образованию и другой жизни. Его мысль о разнообразных землячествах. А зачем надо уезжать из метрополии, чтобы сразу же требовать обучение на языке, театров, школ и т. д. Кажется, он понимает особенность своей нации. Хотя сам он, приехав в Москву мальчишкой, переменял десятки специальностей, работал таксистом, мастером на ЗИЛе, закончил один институт — автомеханический, потом наш Литературный, он понимает, что нация не рабочая, а торговая. Ну, любят они торговать, ну уйдут с Московских рынков — значит, они совсем будут пустые. А то, что они на рынках, значит, этого кто-то хочет. Десятки участковых, милиция, городские власти, которые все это терпят. Здесь, конечно, сложный вопрос, но о нем размышляют.

Русский писатель — это писатель пишущий и думающий на русском языке. Не называй себя русскопишущим писателем, а просто русским писателем. Писательство это больше, чем нация!

В ритуальном зале я вспоминал о молодом Севе, думал о маме, о дяде Феде. Много мыслей летало под этими высокими сводами. Встретил на похоронах Зою, сестру Севы, я помню ее еще девчонкой-студенткой, когда за нею ухаживал парень-музыкант из Таджикистана. Они потом поженились, парень стал председателем союза композиторов Таджикистана. Вот она жизнь, вот она и политика. Сева умер в 72 года, всю жизнь проработав в МГУ, в институте механики, весь белый, седой доцент, не хватавший звезд с неба, но проживший удивительно честную и достойную жизнь. Передаст ли он привет моим близким?