На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Корнелиу Порумбойу, как и многие режиссёры нового румынского кино, в своей картине рефлексирует на тему социалистического прошлого Румынии, точно подмечая следы этого прошлого в повседневности, а также – деформацию в памяти людей и восприятии событий, как когда-то в 1968 году Лучиан Пинтилие в своей картине «Реконструкция». Пинтилие через метафору, через включение в игровое пространство фильма дополнительных игровых конструкций (телевизор, кинокамера), фактически показав фильм в фильме, воссоздаёт образ коммунистического общества и выносит ему однозначный приговор. Порумбойу через своих героев в прямом эфире телестудии Вирджила пытается реконструировать события 22 декабря 1989 года. Через детали, обобщения и метафоры он даёт оценку, но только не самому прошлому событию или режиму Чаушеску, а обществу, в целом равнодушному к своей истории, способному переписать эту историю исходя из собственных интересов (неспроста единственный человек в кадре, кто утверждал, что революция в городке все-таки была, – это учитель истории), а главное – озлобленному.

Единственный иностранец в фильме, китаец Чен (Джордж Гуокингиун), говорит: «Мне не нравится, как вы, румыны, относитесь друг к другу», – когда предрождественское ТВ-шоу про далёкое событие превратилось в допрос одного конкретного человека, словно на суде. И метафорическое сравнение революции, по словам Пишочи, с зажигающимися в городе фонарями, которыми начинается и завершается фильм и которые напоминают свечи, зажжённые на рождественской ёлке, должны напоминать людям о корректном отношении как к истории страны в целом, так и к каждому человеку отдельно. Ведь «люди совершают революцию как могут».

Фильм получил ряд наград и номинаций на различных кинофестивалях, в том числе приз «Золотая камера» за лучший дебютный полнометражный фильм и приз Label Europa Cinemas всемирной ассоциации кинотеатров европейского кино на Каннском кинофестивале.

Если в своей первой картине Порумбойу посредством персонажей играет фактами событий прошлых лет, то в фильме «Полицейский, имя прилагательное» – словами. Причём словами, из которых состоят современные румынские законы. Моральный конфликт в фильме раскрывается через грамматический. Кристи (Влад Иванов) – полицейский, который отказывается арестовать молодого парня, предложившего гашиш двум школьным приятелям, упирается лбом в букву закона. «Предложение» влечёт за собой уголовную ответственность, а Кристи не хочет ломать жизнь парню, так как считает, что закон может скоро измениться. Но главное, герой не хочет испытывать угрызений совести за то, что обвинил паренька за, в общем-то, пустяковый проступок, который в Западной Европе и поступком-то не считается. Слово «совесть», которое мешает ему выдвинуть обвинение против парня, в данной ситуации ему важнее слова «закон».

При этом в одной из первых сцен фильма Кристи отказывает своему коллеге принять его в команду по футтеннису, объясняя, что таков закон: если не умеешь играть в футбол, в футтеннисе делать нечего. Это нигде не прописано, но таков закон.

Кристи играет словами, в одной ситуации – закон, а в другой совесть. Ведь паренька вроде никто не заставлял курить гашиш и предлагать его друзьям. Словами играет и режиссёр: назвав фильм «Полицейский, имя прилагательное», он явно делает пас в сторону государства. Практически в каждой «уличной» сцене присутствуют заборы: наблюдение за курящими во дворе детского сада подростками ведётся из-за решётки, даже брат подружки главного обвиняемого имел судимость за то, что в пьяном виде врезался в ограждение у железной дороги. Но при этом государство – это не дыра на столбе напротив дома подозреваемого, который якобы охраняет Кристи, это не пустота; государство состоит из людей. А сколько людей, столько и понятий морали, так как у каждого человека оно своё, обусловленное разными факторами. А это ведёт к хаосу, избежать которого может помочь только закон.

Гиперреалистичная по своему стилевому решению картина не отличается большой содержательностью. Кристи блуждает по улицам, Кристи ходит по коридору и кабинетам своего полицейского участка, Кристи курит, Кристи ест суп и т. д. Когда секретарша начальника просит его подождать в приёмной, зритель ждёт вместе с ним практически в реальном времени. Даже ежедневный рапорт и значение слов «совесть» и «закон» из толкового словаря в кульминационной сцене читает вместе с Кристи от начала и до конца. Режиссёр сознательно выбирает такой темп и ритм киноповествования, массу ненужных, на первый взгляд, бытовых подробностей, он словно сам следит за полицейским, а всё для того, чтобы увести действие из внешнего проявления во внутреннее, заставить зрителя искать смысл, скрытый между слов, среди бессмысленных блужданий героя.