На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Сама фабула довольно проста. Мужчина по имени Ране возвращается в дом детства, расположенный в маленькой деревушке для того, чтобы продать его. Однако, очутившись в родных краях, он начинает вспоминать эпизоды из былой жизни. С этой минуты размеренное настроение фильма меняется на суетливое: странные персонажи и музыка, а также причудливые диалоги преследуют зрителя до финальной сцены на мосту, где герой встречается со своей возлюбленной, облачённой в белое платье. Затем идут титры, а точнее, прощание съёмочной группы со зрителями: с бокалами в руках и добродушными улыбками они поздравляют друг друга с окончанием съёмок.

Этот экспериментальный фильм вызвал дискуссию: а нужно ли такое кино финскому экрану? Будет ли оно интересно зрителю? Первый «догматический» опыт, по-видимому, не сильно удался, однако именно с него началось новое тысячелетие. И не так важно, – будет ли интересна «Догма» финским кинематографистам, сколько важно уловить: десятилетие будет насыщено поисками путей развития национального кино.

После экспериментальной картины Пёлёнен напрямую не работает с сельскими драмами. В картине «Собачий педикюр» (Koirankynnenleikkaja, 2004) режиссёр рассказывает историю героя Мертси (Петер Францен) – солдата Второй мировой войны, во время одной из битв получившего ранение в голову. Ранение было тяжёлым, а его последствия печальны. Героя удалось спасти, но полноценной жизнью это назвать никак нельзя. Он вынужден начинать всё с чистого листа, скитаясь в поисках нового места в жизни.

Следующая его картина «Лиекса» («Lieksa!», 2007) продолжает тему потери памяти, отшельничества и поиска себя. Фильм получился гипнотический, воздушный, наполненный настоящими эмоциями и красивой любовью двух молодых людей.

Режиссёр вводит зрителя в гипноз первыми кадрами прямой заснеженной дороги. Закадровый голос скандирует: «У человека три жизни… Первая, чтобы жить, вторая, чтобы учиться, и третья, чтобы понять». Главный герой едет с очередной вечеринки, он пьян, безмятежен и легкомысленен. «Плывет по течению», – такими словами его описывает автор. И тут эгоистичная, пустая, отравленная свободой жизнь резко обрывается (достаточно было одного удара по голове дорожным знаком). С этого момента ему предоставляется шанс прожить её ещё раз, но уже совсем другим человеком. Герой попадает в небольшое поселение кочевников. Придя в сознание, чувствует себя так невесомо, словно только что родился. Он не то что имя не помнит, он слова вымолвить не может. Его называют Каспером, и герой, словно привидение, наблюдает за всем происходящим. Вместе с «финскими цыганами» он духовно растёт и развивается, заново обретает себя.

«Лиекса», безусловно, перекликается с «Человеком без прошлого» Аки Каурисмяки, но выполнена в совершенно иной стилистике. Если Каурисмяки лишь в редких случаях снимает природу (местом действия становятся квартиры, гараж, вокзал, рестораны, транспорт), то Маркку Пёлёнен снимает своих героев-кочев-ников исключительно на пленэре (не считая пару эпизодов в машине). Пёлёнен в «Лиексе», как и Каурисмяки в «Человеке…», минималистичен, нетороплив, но вовсе не смеётся над своими героями, а сопереживает. Задаётся иной вектор развития отношений: автор усложняет их, превращая в запутанный клубок, нитки которого пропитаны обманом, не только нынешнего поколения, но и прошлого. Женщины в здешних вагончиках из поколения в поколение шьют свадебные платья, фасоны которых, к сожалению, давно устарели и совершенно неносибельны. Матери внушают своим детям (и им тоже когда-то внушали), что они не просто швеи, они – преемницы искусных мастериц, которые шили для семьи царя Николая II. В архивах даже имеются пожелтевшие фотографии. Пока родители восхваляют своих предков, дети занимаются грабежом на дорогах. Каспер молча наблюдает за тем, как в один момент все обманы раскрываются: и воровство юношей, и иллюзорное великое прошлое предыдущих поколений. Теперь они – кочевники, позади у которых не осталось ничего, а впереди – загадочный город-рай Апекса, куда они собираются отправиться вместе с Каспером, чтобы осесть и начать всё заново.

Параллельно этим событиям внутри Каспера просыпаются разные чувства: это и ответственность за будущее табора, и нежное, трепетное отношение к Мартте (Санна-Кайса Пало). Они вместе готовы побороться за свою любовь, и не возникает сомнения, что у них всё получится. Слова, прозвучавшие в финале, лаконично завершают картину: «Счастье – всего лишь мираж на дороге, впереди нас… Мы умираем, когда некуда идти. Дороги ведут к городам и посёлкам, но важнейшие – это пути внутри нас. Мы не должны сожалеть о том, что прошли».