На руинах «Колдовства»

— Хорошо. Скажите вашей семье, что собираетесь посетить ее. На самом деле вы отправитесь на Север пароходом и возьмете с собой беглянку под видом служанки.

Симона открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. На Север? Одна? Сопровождать беглянку? Она забормотала еще одну молитву.

— За поимку этой рабыни предложено щедрое вознаграждение. У нее грудной ребенок, которого вы объявите своим, а ее — кормилицей.

— Господи, — сказала Симона.

— Это будет опасно, да, но, возможно, не так опасно, как оставаться здесь, — сказала Клео, не поднимая головы. — Вы будете путешествовать под вуалью. Когда вы можете уехать?

— Я напишу подруге и спрошу, удобно ли приехать.

— В этом нет нужды. Вы не увидите вашу подругу. Встретимся здесь послезавтра, и я все подготовлю.

— Но кто подозревает…

— Подготовьтесь к тому, что не вернетесь, пока я не удостоверюсь, что это безопасно.

— Но…

— Вы поедете?

Симона подумала о Мелодии, Джефе и остальных с болью и печалью. Она исчезнет, и они будут горевать. А ее любимые кобылы?

— Да, конечно, — грустно сказала она. Она давно сделала свой выбор.

— Слава Богу! — прошептала Клео.

Она неуклюже встала, перекрестилась и пошла, согнувшись как старуха. Симона осталась молиться.

Кто разгадал ее секрет?

Клео не захотела сказать. Но как избежать опасности, если не знаешь, откуда она исходит?

Мадам де Ларж? Это имела в виду Элен, когда говорила о «новом интересе»?

Сколько угадал Роб? Связал ли он Беллемонт с таинственным и полным исчезновением Ноэля? В этом ли причина его нападения за обедом?

Или месье Аргонн угрожал ей разоблачением? Он ясно дал понять, что подозревает об антирабовладельческих настроениях месье Отиса. Разве не из-за этого уехал художник? И месье Аргонн знал, что художник — ее друг.

От кого из них придет опасность? И успеет ли она уехать из города?

23

Арист сидел на лошади, оглядывая поля нежно-зеленых побегов. Тут и там он видел склоненные фигуры рабов, занимающихся прополкой. Они как будто не обращали внимания на молчаливого хозяина, но иногда кто-нибудь заводил песню, другой подхватывал, и Арист подозревал, что таким образом они передают друг другу информацию, не предназначенную для его понимания.

Он не покидал плантацию с тех пор, как уволил Пикенза, и начинал чувствовать себя отшельником. Приближался сезон сбора и обработки урожая, грозивший стать утомительным без опытного надсмотрщика. За ним последует традиционный праздник урожая, который в детстве Арист ждал с нетерпением: с лакомствами из мякоти орехов, сваренной в патоке, с танцами, пением и смехом. И потом начнется подготовка к выращиванию нового урожая.

Для посадки тростника Арист назначил надсмотрщиком одного из бывших помощников Пикенза — сильного чернокожего, пользовавшегося популярностью среди рабов. Но он слишком баловал своих приятелей: рабочие расслабились, и работа заметно замедлилась. Они пользовались тем, что новый надсмотрщик был не очень требователен. Естественно, Ариста это не радовало.

Месяцы, которые Арист провел, управляя плантацией, дали ему возможность лучше понять не только отца, но и самого себя, и то, чем он отличался от родителя. Годы, проведенные в Париже, изменили его восприятие рабства.

Во Франции, впервые в жизни, его слуги были свободными мужчинами и женщинами, получавшими жалованье. У них был выбор, небольшой, из-за их бедности, — но они могли, если хотели, оставить хозяина и пойти работать в лавку или уехать домой в провинцию.

В Луизиане его рабы зависели от него во всем, и он находил эту ответственность обременительной. Горькая цена рабства: не только рабы были совершенно беспомощны управлять своими жизнями, но и хозяева всецело зависели от рабов. Преднамеренно оставляемый в невежестве, раб не мог выжить без хозяина, но и хозяин не мог жить без рабов.

Раньше Арист не представлял себе, как много доверял Пикензу. Теперь он по-новому оценил обособленность надсмотрщика. Пикенз не был одним из рабов, но его и не включали в жизнь большого дома, и тот должен был все время проводить на плантации. После месяцев работы Арист сам начинал чувствовать недостаток общения.

Отношение Ариста к похотливости Пикенза не изменилось, но он понял, что поступил слишком опрометчиво, избавившись от него. Он собирался нанять нового белого надсмотрщика, который будет хорошо обращаться с рабами, но не позволит им бездельничать. К сожалению, и этот человек будет одинок.

Кроме того, Арист забросил свои речные дела. Он заказал в доках в верховье Огайо новый пароход, и подходило время его спуска на воду. Необходимо было встретиться с агентом, которому он доверил управление своим флотом на месяцы выращивания и сбора урожая и варки сахара. Он думал, что сможет управляться и с плантацией и с флотом, но, казалось, контроль над ситуацией ускользает из его рук.

Это все случилось, когда он безумно влюбился в Симону Арчер. Страсть к ней сожгла что-то в его душе. Он потерял свой энтузиазм, потерял уверенность.