На руках у Бога. О радости быть христианином

Прощеное воскресенье — такой красивый сердечный обычай! Сколько раз я обнимался с этими людьми в канун поста, мы простили друг друга, но достаточно одной бессонной ночи, и я снова ранен и растерзан прошлым, и только солнечный свет несет мне исцеление. А рядом ходят люди, которым не помогает даже солнце. «Призраки» не отпускают их даже днем. И только причитания:

— Почему я не могу простить отца? Ведь я стараюсь, молюсь — не отпускает…

— Как простить маму? У нас все хорошо, я скрываю, но себя не обманешь.

— Как забыть, что мне сделал друг? Я ему простил, но горечь никуда не уходит.

— Не могу простить себя. Ненавижу! Терпеть себя не могу!

— Как помириться с братом? Мы давно простили друг друга, но только увижу его, и сердце падает.

Очень часто это говорят верующие, церковные люди. Есть среди них и священники, и даже епископы. Потому что мы просто люди, и у каждого из нас, вне зависимости от сана и возраста, есть сердце и слезы, пусть даже на людях я сильный и уважаемый человек. Но как научиться прощать? Не знаю. Я сам этому только учусь и прошел небольшой путь, но кое-что все же можно сделать.

Самое главное — быть честным и признаться себе в своей слабости. Мне кажется, люди были бы куда сильнее и успешнее, умей они разрешить себе быть слабыми. Не бывает неуязвимых людей. Надо помнить о своей уязвимости, спокойно и весело принять эту уязвимость.

Право быть обиженным — привилегия человека, знак благородной человеческой слабости. Способность обидеться — признак здоровья. Если в вашей пьесе есть фраза «меня невозможно обидеть», значит, у вас роль робота. Нормальный человек может обижаться и должен обижаться. Только надо научиться делать это правильно, потому что обидчивость — это словно щепотка дорогой приправы в роскошном блюде: переперчишь — испортишь все, а может, и отравишься. Без специи нельзя, но обед не может состоять из одних специй. Человек — хозяин своих эмоций. Должен быть. Приручить эмоции — дело трудное и хлопотное. Воспитание чувств — тонкое искусство. Если вы не гранитный памятник, то обязательно будете обижаться, но то, в какую форму и на какой срок выльется эта обида, зависит только от вас. Обижайтесь на здоровье, но отнеситесь к этому как к учебе, тренировке, не боясь ошибиться, пойти по неверному пути. Отнеситесь к своей обидчивости со спортивным азартом. Развлекайтесь!

Душегубные старухи

В одном монастыре жили две старинные монашки Дорофея и Досифея. Они пришли в обитель в одно время, девочки-одногодки. Крепко трудились, терпели невзгоды, прошли через лагеря. Но всегда вместе. После войны вернулись в родной город и до самой смерти прожили в тесной комнатке с другими выжившими сестрами. Так попали бы инокини-исповедницы в патерик или сборник для назидательного чтения, если бы не одна особенность их быта: с первого дня знакомства сестры воевали друг с другом. Это была бесконечная тяжба со всеми элементами борьбы, включая шантаж, подлог, интриги и сколачивание коалиций. Ни дня они не могли прожить друг без друга, так же как и без ругани и взаимных обид и обвинений. Их пытались урезонить, их мирили, стыдили, усовещивали — все без успеха.

Когда Дорофея собралась помирать, игуменья позвала священника для напутствия, а сестры общими усилиями подтащили Досифею проститься. Дорофея прослезилась и, обнимая подругу, сказала слабеющим голосом:

— Бог тебе простит, Досифея. Но знай, что ты враг мой до смерти.

Сестры от таких слов разбежались в ужасе: — Ой, страх, страх! Ой, грех, грех!

Правда, свидетель прощания, один древний батюшка, заходился звонким смехом, вспоминая эту сцену. А я слушал и никак не мог понять, что для некоторых товарищей динамичная смена горьких обид и трогательных прощений была единственным доступным развлечением в их небогатой событиями жизни, разновидностью игры, где у каждого своя роль, так что друг без друга невозможно прожить и дня — затоскуешь и того гляди тронешься.

А древний батюшка смеялся. И меня заразил. Трудно сохранять серьезность, когда речь идет об игре. И уж по крайней мере, не надо искать трагедии там, где дают комедии.

Как убить память?

Если меня обидели, я разрешаю себе некоторое время пообижаться, ведь это очень приятно и даже полезно. А потом обычно забываю.

Или записываю, потому что на память полагаться нельзя.

Товарищ в фетровой шляпе спешит в метро. Улыбнулись друг другу в легком поклоне. Откуда я его знаю? Сверяюсь с записями: «писал на меня донос». Вот змей!

Второй важный момент в преодолении обиды — признайся себе с предельной серьезностью: люди могут быть последними подлецами и негодяями.

— Надо простить, потому что я во всем виноват.

— Не льсти себе: ты не можешь быть виноват во всем. Если твой обидчик — злобный тип, какая твоя вина?

Как ни странно, путь к прощению пролегает через поле честности. Не надо пускать благочестивый туман «спасительных» слов. Если вам сделали гадость, тем более умышленно, правильно назовите этот поступок. И это поможет вам простить.

— Простить окончательно? До конца?

— Все зависит от того, что вы имеете в виду.