На румбе 202

— Тебя ждали! — Мишатка сверху вниз посмотрел на Колю и продолжал: — Найди-ка в поселке хоть одного рыбака.

— Молодцы, — похвалил Коля. — То-то я ни одного катера в затоне не вижу.

— А у нас их и нет, катеров. Только самоходные кунгасы. Им делов — дотопать до ставника и обратно. В открытое море они не выходят. Куда им. Захлебнутся. Вот на тот год, председатель говорил, купим два сейнера, тогда.

Саня поспешно стала завязывать на голове еще мокрый платок.

— Ты куда собираешься? — спросил Витя.

— К отцу!..

— Одевайся живей! Вместе пойдем, — стал обуваться и Коля.

— Думаешь, я не понимаю зачем? — спросил Витя. — А я? Я с вами.

— Ты ведь сам только что говорил: на берегу лучше… Мы ведь пойдем в открытое море, где качает!

— А если опять что-нибудь с мотором случится? Опять масло или еще что!

От одной мысли очутиться снова в море у Вити закачалась печь перед глазами. Но разве он может отпустить в море Колю с Саней одних? Ведь дядя Софрон говорил, что без ребят ему бы несдобровать. Под «ребятами» он подразумевал не только Колю, но и Витю. Жаль, конечно, расставаться с теплой печкой. Но долг прежде всего.

— Куда отец мои сапожки засунул? Ведь пока мы будем тут возиться, он один снимется, — заторопилась Саня. — Скоро самый высокий прилив будет. Вот и снимется.

Порыв ветра ворвался в избу, затрепал развешенную на печке ребячью одежду. В дверь грузно ввалился Софрон. С силой захлопнул ее за собой, рванул с головы зюйдвестку.

— Не звонили? «Заря» не звонила? Ты что, дочка, потеряла? Ванюшку отправили на медпункт: говорят, операцию делать нужно.

— Сапожки не могу найти, — словно не слыша о больном мотористе, ответила Саня. — Хорошо, что ты пришел. Поешь на дорогу! У меня харчи в мешке есть! Его отец, — показала она на Мишатку, — тоже в море…

— В печке твои башмаки, — сказал Софрон. — Пусть просохнут хорошенько.

— Провожу тебя, тогда просушу.

— Ты куда отца гонишь? — резко, как прежде диспетчера, спросил у дочки Софрон.

— И не гоню. Знаю, сам все равно не усидишь…

— Помалкивала бы лучше, — оборвал дочь шкипер. По всему было видно, что этот разговор ему неприятен, что его что-то тревожит и он старается за показной грубостью спрятать большую тревогу.

— Скажешь, буксир не твой — артельный, — не приняла отцовского призыва девочка. — А ты только шкипер! Будешь у председателя разрешенья спрашивать? А если его к телефону не позовут? У приморских-то своего морского буксира нету…

— Не зуди, как комар над ухом… — Софрон тяжело присел на табурет… — Еще нашего студента напугаешь, а ему перед экзаменом волноваться вредно.

— Дядя Софрон, — взорвался Коля, — почему вы обо мне говорите, как… как о салаге? Я уже, слава богу, почти матрос второго класса! А вы меня смешиваете с Витей. Ты, Витя, не обижайся, — обратился он к товарищу, заметив, как у того дрогнули от обиды губы. — Я очень хочу быть на «Богатыре» завтра в девять ноль-ноль. Но когда мы в открытом море получаем по радио SOS, мы отклоняемся от курса и спешим на спасенье… Даже к чужому судну. А тут терпят бедствие свой…

— Вырасту, буду только моряком! — крикнул вдруг Мишатка.

— А где у меня моторист? — заорал, выдавая себя с головой, Софрон. Куда делось его кажущееся спокойствие! В этом крике звучала острая боль здорового, сильного человека, который видит, как погибает слабый, и не имеет возможности оказать ему помощь. — Где? — Голос Софрона заполнил всю избушку, рвался в полуоткрытую дверь, заглушая вой ветра. — Я сам камчатский рыбак! Я за них душой болею побольше вашего… Ты не салага, а того понять не способен, что дядя Софрон не стал бы дожидаться детских уговоров, чтобы отправиться в море за пропавшими. На их розыски… А руки-то у твоего дяди Софрона связаны. За мотор стать — на руле некому! За рулем я — у мотора никого. А брать снова вас, детей, в такое море! Да за это мне самому нужно будет оторвать голову.

За криком Софрона не слышно было, как зазвонил телефон.

— Диспетчер слушает, — сняла трубку неизвестно откуда появившаяся бабушка Вера. — Да. «Приморье». Что? Говорит «Заря Востока»? Сейчас передам трубку шкиперу. Как? Не надо? Слушаю!

— На поиски рыбаков вылетел самолет! Разведчик!.. — послышался в звенящей тишине избы голос далекой телефонистки. — С «Зари Востока» вышли сейнера! Дана радиограмма идти на поиски унесенных в море рыбаков всем советским судам, находящимся в этом районе Охотского моря! С «Приморьем» самолет будет держать радиосвязь через «Зарю Востока». Не отходить от телефона. Все сведения с самолета буду передавать по телефону…

— Есть не отходить от телефона, — по-флотски отрепетовала[7] команду бабушка Вера. — Слышишь, Мишатка, сколько народу ринулось спасать твоего отца! И самолет! Как же он полетит в такую непогодь? Бедолага.

— Вырасту, буду или моряком или летчиком, — всхлипнул Мишатка.

Бабушка Вера не успела опустить трубку телефона, как в ней снова зазвучал далекий голос: