На румбе 202

Коля стоял на краю сходни и не решался ступить на палубу своего родного судна. Он еще в лагере предчувствовал эту встречу. Но он ожидал «разноса» от капитана, порицания от отца, который всегда заодно с капитаном, но то, что его так встретила вся команда, было очень страшно. Захотелось повернуть обратно и бежать куда глаза глядят. Нет, нельзя было соглашаться лететь без Вити в Петропавловск. Не чувствуя за собой никакой вины, он понимал, что нарушил главный закон моря: сам погибай, а товарища спасай, — закон, нарушение которого моряки отмечают презрением.

— Товарищ боцман, — как сквозь сон услышал Коля громкий голос капитана.

— Есть боцман, — подбежал отец к Сергею Ивановичу.

— Завтра в восемь ноль-ноль вместо матроса Королева к рулю допустите юнгу Николая Самохвалова. По полученным мной сведениям он успешно стоял на руле в штормовых условиях на буксире и на берегу высоко пронес имя советского моряка. На борт «Богатыря» без Вити он вернулся по моему прямому приказу.

Это была полная амнистия. Как всегда, капитан пришел на помощь своему юнге в самую тяжелую минуту. Может быть, в самую тяжелую во всей его жизни. И потом… ведь это Коле не послышалось. Капитан разрешил допустить его к рулю.

— Есть поставить юнгу Самохвалова на руль, — радостно гаркнул боцман, и Коля в этом крике услыхал, какая тяжесть свалилась с отцовской души.

— Ну, чего стоишь как гость? — подбежал боцман к сыну. — Скорей переодевайся да ложись отдыхать. Завтра в восемь часов утра заступишь на вахту в рулевой рубке.

— Товарищ капитан, товарищ боцман, — задохнулся Коля от любви, от благодарности к этим самым близким ему людям. — Я не хочу отдыхать. Разрешите приступить к палубным работам.

— Только сначала в баню и на камбуз, — улыбнулся капитан.

— Есть в баню и на камбуз! — легко спрыгнул на палубу «Богатыря» юнга.

— А когда ж доложишь о своем береговом походе? — окружили Колю матросы.

— В рейсе, — уже на бегу весело крикнул Коля. — В свободное от вахты время.

* * *

— Потерпи, миленький, потерпи, хорошенький, — приговаривает медицинская сестра, накладывая ряд за рядом широкий белый бинт на Витин лоб.

А Вите вовсе не больно, а даже скорей приятно: сидишь в кресле, как именинник, а вокруг хлопочут то врач с инструментами, то сестра с ватой и бинтами. Вроде герой с фронта вернулся.

— Посмотри, какой ты стал красавчик! — Сестра завязала у Вити на затылке кончики бинтов и поднесла к его лицу круглое медицинское зеркало. Оно в несколько раз увеличивает. Из зеркала смотрит на Витю огромная голова в белой чалме. Как у индуса. В таком виде очень даже эффектно будет подняться на борт «Богатыря». Вот дядя Сергей удивится! Хорошо, что на «Богатыре» нет мамы — та бы до смерти перепугалась, увидев в таком виде своего «маленького сыночка».

Витя старается думать о маме. Как-то она одна проводит лето на даче? Но мысли не слушаются и возвращаются к Коле. Вернулся он из своего таинственного похода с Лехой или нет? А если вернулся, то будет добираться сюда к Вите или отправится прямо в район? Если сюда, то ему нужно очень спешить.

Завтра на рассвете Витю обещали отправить в Петропавловск на рейсовом самолете АН-2. Витю это абсолютно устраивает: на вертолете он уже сюда летел, а на маленьких самолетиках ему летать еще никогда не доводилось.

— А мне сегодня доктор обещал показать ваш поселок, — вспомнил Витя.

— Сейчас придет, и пойдете! Посмотрите, наш поселок ведь не такой, как все, — сказала, поправляя воротничок Витиной курточки, сестра.

— А какой не такой? — спросил Витя.

— Вот увидишь. У нас тепло идет прямо из-под земли. И электростанция на нем работает, и дома в поселке отапливаются, и парники, и оранжереи. На, съешь на дорожку! — она достала из сумочки большой красный помидор и подала мальчику. — Наш. Сами вырастили в оранжерее.

Витя слышит в голосе медицинской сестры те же гордые нотки, что и у Ариши. А как это здорово, что все камчатские жители гордятся своими делами. И с подземным теплом красота. Витя в первый час приезда уже пользовался им в больничной ванне. Вода текла прямо из ручейка и была такая горячая, что он несколько раз просил добавить холодненькой.

— А кто тут Виктор Шапорин? — раздался в прихожей громкий мужской голос.

— За тобой, касатик, — ласково подтолкнула Витю к выходу из перевязочной сестра.

А Витю и не нужно торопить. Он сам рвется в поход.

— Я Виктор Шапорин! — крикнул он, вбегая в прихожую.

— Распишитесь, — протянул Вите незнакомый человек в кожаной рубашке какую-то тетрадь.

Витя аккуратно вывел свою фамилию и вопросительно уставился на пришедшего.

— Теперь день и час получения, — сказал тот, поднося к Витиным глазам часы. «Семнадцать тридцать», — отметил в тетради Витя. Неужели для осмотра поселка необходимо выполнять столько пустых формальностей?

— Получите, — сказал человек, внимательно изучив Витину подпись.

Телеграмма! Наверное, от Коли. Это Витя тут ходит по экскурсиям, а юнга сумел с далекой сопки связаться с ним, дать ему о себе знать! Как это здорово — иметь такого верного, настоящего друга.