На рыдване по галактикам

— Держи мой, он тебе лучше подойдет, — неожиданно встревает и Рекичински. примчавшийся в отсек с какой-то увесистой железякой наперевес. И она действительно блестит так. словно ее весь экипаж, схлопотавший наряды вне очереди, зубными щетками надраивал. Поскольку стараниями сверхрасы я изрядно прибавила в росте, скафандр пилота мне теперь не так уж и велик, но разве некая хитрожопая личность не заслужила покорячиться в лимбийском многоногом прикиде? Поэтому я без разговоров соглашаюсь на обмен — хватит с Баса и репутации Алого Алконавта, пусть уж на этот бой он выйдет в приличном гуманоидном обличьи.

Снаружи по корпусу начинает что-то шаркать и скрежетать, и Бо с легким оттенком паники в голосе докладывает, что чужаки пытаются проникнуть на борт. И все молчком — никаких попыток установить с нами контакт или выдвинуть какие-либо требования агрессоры не делают. Как и подключиться к Бо. Может быть, их система программирования в корне отличается от земной.

— Шлюз ковыряют. — зло констатирует Варг, проверяя заряды у своего бластера.

— Ковыряйте, ковыряйте… новенький корпус так просто не вскроешь.

Бегом возвращается Бас. волоча на антигравитационной тележке несколько подозрительно вздутых пластиковых ящиков. Надписи на них на каком-то незнакомом мне алфавите, и о содержимом консервов можно только догадываться. Какие-нибудь особо токсичные зегальдские хищные бобы?

Оглядев свою команду мечты, вооруженную чем Кхара послал, капитан Вегус с ухмылкой обещает всем нам награды за храбрость, скорее всего, посмертные, и велит рассредоточиться по центральному коридору так, чтобы сначала в бой пошел огнестрел. потом токсичные консервы, а дальше уже то. что под руку подвернулось.

Бас. Цилли и кэп. вооруженные бластерами, занимают первую линию обороны, нам остается вторая. Перехватив поудобнее верную швабру, которая после модернизации теперь еще и огонь извергает, готовлюсь стойко встретить врага и не посрамить пращуров.

— Кадет Соколова, если нас все-таки распылят на молекулы, хочу сказать, что рад был служить с тобой на одном судне. — заявляет Нюк, проверяя плазменную горелку. — Это было прикольно. И вы все мне тоже нравитесь! За исключением тебя, крысоухая змея. — добавляет он для Рекичински.

— В любом случае это была самая крутая практика, разрази меня сверхновая! — оттопыриваю я большой палец. — И я горжусь, что мы все — одна команда!

— За исключением меня? — осведомляется занявшая соседнюю позицию крысоухая змея, пытаясь обмотать вокруг пояса болтающиеся отростки скафандра. Из-под Шухеровой сферы голос Рекичински звучит приглушенно.

— Не, без исключений. — расщедриваюсь я. Надо ж и ему боевой дух поднять. Да и вообще… все мы сейчас в одной лодке. Ну, или на одном рыдване.

— Не воображайте, будто я разрыдаюсь от умиления и отменю все заработанные вами штрафы. — хмыкает Варг. Его аж колотит от азарта. Соскучился, наверное, по доброй драке. На Нюкии все в плену да на праздниках торчать пришлось.

— Бо, гаси свет! Врубайте ночное видение.

— Выживем — все сортиры отполируем до Ригелева сияния! — оптимистично обещаю я. Коридор погружается в темноту, и сфера, переключившись на ночной режим, делает окружающее пространство зеленовато-серым. И на этом призрачном фоне особенно ярко и четко светится контур шлюзового люка, ковыряемого лазером или чем-то вроде того. Да наш многострадальный рыдван сейчас просто-напросто вскроют, точно консервную банку! Это еще хорошо, что мы в скафандрах — похоже, охотникам за страпелькой чихать на все законы морали и гуманизма, а наши жизни заботят их не больше, чем Варга — здоровьичко вышвырнутых им за борт у Альдебарана джокордов.

Под столь активным напором даже обновленнный люк долго не выдерживает и поддается. Но. вопреки скверным предчувствиям, сигнала тревоги по поводу стремительно усвистывающего в вакуум воздуха не звучит. Подтверждая мою догадку. Бо рапортует, что была произведена стыковка с вражеским крейсером. Вот уж спасибо за оказанную честь, спали их Алголь! То ли мы нужны гадам (хотя бы временно) живыми, то ли они просто побоялись, что страпельку может тоже к зиркам вынести в открытый космос.

— Великая гравитация, а мне-то что делать, если весь экипаж ликвидируют?! — впадает в панику Бо.

— Выроешь из памяти подходящий протокол и довезешь зирковы буры зирковым горнякам! — рявкает Вегус.

Затаив дыхание, жду, кто же появится в открывшемся проеме? Какие-нибудь пренеприятные арахноиды или склизкие бесформенные комищи протоплазмы? Протыкать мне их рукояткой швабры, топтать ногами или же сходу размазывать по полу и отжимать в ведерко?

Реальность огорчает и разочаровывает. Ночное зрение вырисовывает вполне себе гуманоидные фигуры, только что оттенка недельной давности утопленников — но и это не их особо гнусный чужеродный отличительный признак, а всего лишь особенность цветопередачи устаревшего прибора. Ну, кем бы вы. джокордовы выползыши. ни были, сейчас мы зададим вам славийского атомного перца!