На самом деле

Мишка дедушку практически не помнил. Помнил только, что городок там небольшой. Что у деда — большая белая борода. И еще сад помнил и яблоки, которые можно было рвать прямо с веток.

Впереди была унылая осень и такая же унылая зима, когда каждый день родители будут спрашивать, нашел ли он себе работу. Ну, раз не сдал сессию, раз выкинули из университета, так надо же работать! Ага, а родители тогда — зачем? Ну, это так, для смеха, конечно. Мишка и сам понимал, что нужны деньги. Без денег в современном мире — никак. Даже просто играть в правильные игры — стоило денег. А если ставить на футбол, или еще можно в карты играть… Или вот лотерея — но лотерейные билеты опять же стоили денег. А денег, сказала мама, давать не будут. Сколько заработает, столько и получит.

И так — до самой весны. Или даже дольше. Тогда, выходит, лучше уехать. Лучше еще и тем, что в провинции он, Мишка, будет просто как король — столичный житель, а не всякий там деревенский.

Поэтому он еще поломался для виду, одновременно обдумывая, что и как взять с собой, кого предупредить, что связь только в Интернете, с кем созвониться. А потом взял конверт, достал билет…

— Завтра? Завтра утром?

— А ты бы хотел через месяц? Или через два?

— Но у меня могут быть дела…

— Какие у тебя могут быть дела? Из университета выгнали. Книги ты сдал — я проверяла. На работу не устроился, то есть отрабатывать две недели не надо. Какие дела?

Мишка мог бы, конечно, порассказать о делах. Но лучше не надо. Не поймут, что надо появиться в тусовке. Надо всех предупредить. Надо сделать суровый вид уезжающего в Тьмутаракань. Надо, чтобы девчонки жалели, а пацаны жали руку и наливали пиво и вино и водку, и вообще всякие разные напитки. И это, конечно, не две недели, но…

— Ну, ладно, ладно, — примиряюще забормотал папа. — Сегодня у тебя еще половина дня целая. Позвони, напиши, предупреди. А утром я тебя сам провожу. Завтра же суббота.

Завтра была суббота. Был поезд. И почти сутки неторопливой езды среди серых полей и желтеющих рощ. Потом лес. И еще лес. И снова лес. Редкие полустанки и переезды, на которых стояло какое-то смехотворное количество автомобилей. Какие-то босоногие мальчишки, бегущие вдоль насыпи и машущие руками. Дачники на асфальтированных платформах, ожидающие своей электрички. Рыбаки в неизменных грязных брезентовых плащах и с удочками разного размера. Скучные дома чуть в стороне. Иногда вдруг яркий купол церкви на пригорке. И снова лес, лес, лес.

Мишка засыпал и снова просыпался. Делать в поезде было совершенно нечего. Интернета не было. Есть не хотелось. Хотелось лежать и дремать под монотонный перестук колес, иногда прислушиваясь к разговорам внизу.

Вдруг мужики, обсудившие уже все подряд, от стран и политики до мест, кто и где бывал, переключились на США. И там — наши! Нет, представь, их штрафанули в первый день! Стояли на разгрузке. Отошли за гаражи перекурить. Ага. Гаражи — контейнеры. Вот, отошли, откинулись — полиция летит. А там сверху летает вертолет и всех вот таким (показывает руками) объективом снимает. И их сняли, как они там закурили на солнышке. Полиция приехала и молча всем штраф выписала. Всем сразу. Это в первый же день, представь!

Но это поначалу. Потом была встреча, все такое. Сели пить водку. А водка у них не как у нас — по пол-литра или по ноль-семь. Там литр с чем-то в каждой бутылке. Ну, мужики у нас крепкие, все, что было, выпили. И стали собираться за водкой. А как? Пешком, что ли? Ну, взяли ключи у переводчика. Тот пытался что-то сказать, что нельзя и что хватит уже. Но ребята — они же такие могутные, шо ты — его усадили, налили, а ключи забрали. Сели в его древний фордик и помчали. Почти ночь на дворе, загород. Движения практически никакого. Они раз красный проехали. Два — проехали, ну, за водкой же! А никого ведь нет. Чего стоять? А там, оказывается, закон такой, что раз-два вроде как и не считается. А на третий раз — ого-го! И тут — как раз третий красный. Они и его — на скорости, не тормозя. За водкой же, там же ждут! Тут их и встречает черный такой полицай. Палкой машет, свистит, все как положено. Ну, у них же какой закон? Тебе свистнули — сиди, значит, и не дергайся, пока не попросят. Но наши же ничего не знают! Наши и по-английски не понимают. Им — за водкой! Они вывалились разом из машины и пошли с негром обниматься. Объяснять черному брату, что за водкой едут, не просто так. А у них, у полицейских, вот тут справа пистолет с пулями, а слева револьвер с резиной. Он им кричит, руками показывает, мол, стоять! А они — обниматься. Ну, вызвал он подмогу. Перессал же. Наши такие — любой их напугается. А они же — за водкой! Радостные такие. Выстрелил. Этому в ногу, тому — в жопу… Сорок восемь часов на то, чтобы покинуть США и больше не появляться. Вот и поработали они, ага. А переводчик-то, переводчик! Он же там за триста долларов купил машинку — дряхлую, лишь бы как возила. А теперь ему штраф платить! Потому что он владелец. А эти — в сорок восемь часов, да… Нога вот до сих пор болит.

Мишка, смеясь, полез вниз, готовиться к выходу.