На самом деле

— А что это ты, унучек (специально так говорил, под старика косил) совсем со мной ничем не занимаешься? Ты же не отдыхать приехал, верно? Ага, вижу согласие. Ну, тогда начнем мы день с чтения солнца нашей поэзии. Доставай Пушкина, Миша. Очень мне интересны некоторые места.

Мишка сбегал на верх и принес томик Пушкина. Дед поморщился:

— Не этот. Там было первое издание. Вот его и неси.

Мишка замешкался, ворочая книжки и думая, что и как сказать. Нашел самый старый том из оставшихся, принес.

— Не то, Мишенька, не то. Как поднялся, так справа длинная полка. Ну, ты ее уже нашел, раз эти экземпляры таскаешь. И вот в самом конце, возле этой вот, стоит первое издание. Старое такое, понимаешь? Ну, тащи. Марш-марш.

И отвернулся к столу, принимаясь за свою кашу.

Мишка полчаса провел наверху. Что теперь делать? И не выйти же. Кухня как раз у двери. Мимо деда не пробежать. И — зачем?

— Мишенька, — встретил внизу дед. — Ты только не придумывай ничего. Потому что у меня там порядок, и никто не поднимался кроме меня, да вот — тебя. Лучше сразу скажи — нашел книгу?

— Нет, — честно сказал Миша.

— Жаль… А где же она?

— Да, вроде, Ваське давал почитать, — брякнул Мишка первое, пришедшее в голову.

— Ваське? Очень жаль…

Загрустил дед, повернул коляску, покатил по коридору в свою комнату.

А Мишка понесся к Ваське, чтобы договориться, поделиться даже, но чтобы он подтвердил, если что. Ну, мало ли там что могло быть с книгой.

— Где же ты был, — спросила Васькина мать. — Сынок-то мой разбился. А ты и не знаешь, выходит?

Нехорошо вышло.

Мишка вернулся домой. А дома — дед с теми же вопросами:

— Миша, внук, ты уж лучше мне честно скажи: куда делась книга? Васька твой, выходит, никак не мог….

И Мишка опять, совершенно не думая, ляпнул:

— Прости, дед. Это местные наехали. Я в кафе ходил, а они…

— Так это же другое дело! Ну-ка, тащи мне телефон.

Дед бодро потыкал в кнопки:

— Алё! Коля? Коля, что за дела в этом городе? Что за беспредел, в натуре? Узнал, да? Ну, давай, колись, кто и что тут мутит…

Мишка потихоньку ушел к себе. Еще раз посчитал сумму. Итог нравился. Но как же с дедом? К нему никто не входил, но на ужин Мишка не пошел. Зато утром вскочил с самого, как говорила мама, ранья, и тут же кинулся на улицу, пока дед не остановил.

Прямо у калитки стояла красная «нива» и старый потрепанный фордик, у которых о чем-то негромко разговаривали два мужика. Один длинный и сухой, какой-то весь крученый, как старый канат. Он заулыбался, увидев Мишку. И рот его был полон золотых зубов. Второй — невысокий и широкоплечий, смотрел хмуро.

— В машину! — сказал он, не здороваясь и не представляясь.

— А вы, собственно, кто? — осторожно спросил Мишка.

— Ну, считай, мы местный арбитраж. Давай, давай, не буди деда, не беспокой.

Потом было больно, стыдно и очень обидно. Хотя, на кого обижаться? На себя? Николай, как он представился, был уже не молодым, за сорок. Он спрашивал коротко и требовал ответа. Мишка юлил. А тот, что крепче, лупил по животу и по почкам. Умело, больно и сильно. Хорошо, что он не успел позавтракать.

— Лучше бы тебе пока на улицу не показываться, — сказал Николай. — Мало ли какие эксцессы…

А дома ждал дед. Прямо у двери ждал.

— Вот что, внучек, — сказал строго он. — Ты мне тут всяко рассказываешь, а ведь книжка та дорогая. И не только деньгами, но и памятью. За нее, знаешь ли…

— Брал я, брал, — повинился Мишка. — Наташке показывал, хвастался. Там и оставил, наверное.

Вот же вляпался! Как теперь вывернуться?

— Наташке? Так позвони, пусть принесет.

Наташка ответила на звонок сразу, будто ждала. Сказала, что уезжает из города. Совсем уезжает. И что не надо им больше видеться. И во всем виноват он, Мишка, который впутал ее не понять во что. В трубке слышался голос ее матери:

— Ты ему скажи, скажи… Пусть только появится! Уж, я ему!

И Мишка сдался.

— Дед, продал я ее. Взял и продал. Деньги были нужны. В кафе сходить с девушкой. В магазине купить что-нибудь. Не подумал.

И что теперь, убьет?

— Да ты же внук мне, Миша! Что ли я не понимаю! Ну, украл — это плохо. Врал — еще хуже. Но ведь признался же! Я теперь поспокойнее буду. Проживу подольше. Жаль книгу, очень жаль. Но ведь вернуть не сможешь?

— Не смогу, — честно сказал Мишка.

— Тогда придется что-то другое читать…

Дед задумался, перебирая в уме свою библиотеку, а Мишка вдруг тронул его за руку и спросил срывающимся голосом:

— Дедушка, а как же Васька? Наташка — как? И эти, с золотыми зубами?

— Что? — встрепенулся дед. — А-а-а… Ты вон, что. А все так теперь и останется, Мишенька. Я тебе тут не Дед Мороз и не волшебник какой, чтобы взад переигрывать. Так что неси ты мне Тургенева. Есть там старый томик — вот его и неси. Почитаешь. Отработаешь.

Сверху Мишка выглянул на улицу. Красная «нива» стояла прямо у калитки. В кармане были деньги. Хорошие деньги. Только вот — куда с ними теперь. И главное, а как же с Васькой так вышло? И Наташку жаль…

А еще жальче было самого себя. «Ссылка», говорил? Ну, вот — ссылка. Как есть.

— Миша-а-а! — раздалось снизу. — Ты там не пропадай! Тургенева тащи, полистаем вместе!

Рай