На семи дорогах

«Верно. А потом нужно перебраться за границу. Время назрело. Здесь мы уже не справляемся с делами. Что же касается богатства и всякого добра, то я набрал его столько, что хватит на две жизни, даже если я палец о палец не буду ударять», — подумал про себя Чоллек.

Твердо решив жениться, сердар взял с собой несколько самых преданных и отважных джигитов и покинул Ширин колодец.

Загодя обдумав план действий, Чоллек выбрал самую пустынную дорогу, ведущую к колодцу Джомарт-бая.

По пути решили сделать привал. Спешились подле такыра, в котором скапливались воды в сезон дождей. Это место называли Пескак.

Когда Чоллек с другими джигитами спустился к воде, чтобы напоить коней, начинало вечереть.

Пока кони пили, они разглядывали местность, лени во перебрасываясь словами.

Внезапно со стороны высокого кустарника, отбрасывавшего густую тень, послышался тихий стон. В нем было столько муки и страдания, что у всех по телу прошла дрожь.

Они подошли поближе.

На узловатых корнях кустарника, в неглубокой яме, на влажном песке, лежал, чуть ли не вдвое согнувшись, юноша, небрежно накрытый чекменем. Усы и борода едва пробивались на его искаженном болью лице.

Видимо, от боли он искусал до крови губы. Веки посинели и набрякли. Всем своим видом он напоминал связанную и брошенную наземь овцу, безропотно и безмолвно ожидающую смерть.

Рядом с юношей сидел человек с седой бородой, ко« торому на вид можно было дать около пятидесяти. Он заботливо обмахивал лежащего, тело которого время от времени вздрагивало.

Только через некоторое время, случайно подняв глаза, седобородый старик увидел остановившихся над ним людей.

Он легко вскочил с места, подбежал к ним и, схватив за стремя первого попавшегося всадника, быстро заговорил, прерывая свою речь жалобными стенаниями:

— Помогите! Спасите моего сына от страшной беды. Спасите моего единственного...

— А что с ним?

— Его хочет забрать смерть, — с трудом выговорил старик страшное слово. — С утра начался у него приступ, и вот до сих пор не отпускает.

Всадники сидели и молчали. Тогда седобородый опустился на колени и вновь принялся кричать, размахивая руками. В голосе его послышались сдерживаемые слезы:

— Милые мои, родные, неужели нет среди вас ни одного мусульманина?

Всадники не шелохнулись. Никто из них не решался произнести ни слова, хотя неожиданно заданный стариком вопрос взволновал их. Краешком глаза они поглядывали на главаря, ожидая его решения.

«О, Чоллек не прост. Вы еще не знаете его как следует, Чоллека», — подумал про себя атаман.

— Есть мусульманин! — крикнул он пронзительно, соскочил с коня и подошел к старику. Он взял его за руку, поднял с земли и принялся отряхивать с одежды налипший песок.

— Отец, не беспокойтесь, — сказал Чоллек торжественно. — Мы исполним свой мусульманский долг.

Он сделал знак, и табиб — лекарь Чоллека, который был немного знаком с медициной, подошел к лежащему юноше. Опустившись на колени, осторожно потрогал живот в нескольких местах, затем сообщил своему хозяину:

— Сердар, этого мальчика постигла более страшная беда.

— Что у него?

— Аппендицит.

— Дай лекарство. Табиб покачал головой.

— Тут лекарство не поможет. Живот необходимо он и до завтра не протянет.

При этих словах отец в отчаянии дернул свою бороду, вырвав белый клок волос.

— Ну тогда режь! — нетерпеливо проговорил Чол-лек, и конь его переступил с ноги на ногу.

Лекарь покачал головой.

— Нет, сердар-ага, я с этим не справлюсь. Нужно найти такого человека, который справится.

— Где ты его сейчас тут найдешь?!

— Резать и зашивать животы умеет русский дох тор, который проживает недалеко от районного центра, в селе, в доме учителя. Этот русский—христианин очень умелый. Только говорят, что он колдун, из-за этого его и возненавидел белый падишах... Из-за этого он и попал в кишлак, а иначе бы спокойно жил в городе.

Чоллек помрачнел, поняв, что дело неожиданно для него осложнилось. В душе он тысячу раз успел пожалеть во время сбивчивой речи своего лекаря, что назвался мусульманином.

Как говорится, не давши слова крепись, а давши — держись. Если теперь он не сдержит своего слова, будет нехорошо. Ведь все джигиты славятся тем, что слово у них не расходится с делом.

Ну, а почему бы ему и не сдержать слово? Вреда от этого не будет, а польза большая: он еще больше возвысится в глазах нукеров.

— Кто из вас знает дом этого учителя? — громко спросил Чоллек, обращаясь к всадникам.

— Найдем, сердар-ага, — проговорил высокий, ху дощавый парень.

Чоллек решил торопить события.

— Пересядь на хорошего коня, поедешь со мной, — велел он Иламану. Сердар привык к своему слуге и повсюду брал его с собой.

Вскоре Чоллек, худощавый парень и Иламан отдели лись от остальных и поскакали по дороге,

* * *

Семен Андреевич Иванов приехал в Среднюю Азию из Ленинграда в середине 1920-х годов. Он остановился в малонаселенном местечке, расположенном по пра вую сторону Амударьи.

Несмотря на то, что Иванову перевалило за сорок, он до сих пор был холост.