На семи дорогах

Получив известие о том, что басмачи похитили десятилетнего сына секретаря партийного комитета района, командир отряда вскочил и в волнении заходил по комнате. Бандиты обнаглели. Доведенные до отчаяния, они способны на все. Необходимы решительные действия. Киселев бросил на карту карандаш, который держал в руке и вызвал к себе командира эскадрона:

— На рассвете идем в бой!

Командир эскадрона ушел, чтобы заняться необходимыми приготовлениями. А Киселев принялся расхаживать из угла в угол кабинета, обдумывая детали предстоящего сражения.

Дверь робко приотворилась.

— Войдите, — сказал Киселев. В кабинет вошел Иламан.

— Давид-ага, возьмите и меня с собой? Киселев посмотрел на него.

— Хотя мы и считаем тебя своим юным бойцом, а вот обращаться к командиру, как положено, ты не умеешь. Выйди и войди снова!

Иламан покинул кабинет, через пять минут возвратился и постучал в открытую дверь.

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

— Говорите.

— Я, Иламан, хочу пойти с вами в бой. Разрешите мне, пожалуйста?..

Киселев достал из кармана часы и глянул на них.

— В данное время все бойцы спят. Кто вам разрешил нарушать дисциплину? — проговорил он строго. — Ступайте и ложитесь спать.

— Слушаюсь...

— За нарушение порядка лишаю вас на три дня прогулки. Повторите приказ!

Сконфуженный Иламан повторил приказ командира.

Едва начало рассветать, резервный эскадрон, возглавляемый Киселевым, выступил в бой. Всадники двигались по направлению к горной гряде.

Вдруг из передовой группы отделился один всадник и, повернув назад, подскакал к Киселеву. Он сообщил командиру следующее:

— Впереди, у самого горизонта, от нас убегает какой-то человек небольшого роста. Время от времени он пытается скрыться в зарослях.

— Догоните и приведите!

Когда Киселев подъехал с эскадроном, командир группы охранников, улыбаясь, произнес:

— Товарищ командир, да это, оказывается, наш Иламан.

Опустив голову, мальчик стоял босиком на прохладном утреннем песке.

Вместо того, чтобы отчитать Иламана, Киселев сказал командиру группы охранников:

— Посадите его на коня сзади себя.

Пятьдесят басмачей были защищены со всех сторон горами, единственным уязвимым местом их позиции был проход с южной стороны. Если говорить военным языком у них было стратегически очень выгодное место.

Басмачи, лежа, непрерывно стреляли в пограничников.

Киселев, может быть, и решился бы на прямой штурм, несмотря на большие потери. Но дело осложнилось тем, что басмачи пригнали на горные склоны отары овец в несколько тысяч голов.

— Джомарт-бай хитрец, каких мало, — сказал Киселев. — Пока мы будем сражаться с этой небольшой группой басмачей, которые укрылись в горах, он может воспользоваться этим и убежать.. Да и овец жалко, ведь это народное добро.

Бердыев произнес:

— Мы не можем разделить наши силы на две части.

— Что ж, выхода нет, — решил Киселев. — Мы должны взять этот подъем и раздавить эту полсотню, пока Джомарт-бай не прошел мимо,

— Дорого это нам обойдется.

— Другого пути у нас нет. Теперь вот что, Ата Бер-дыевич, — обратился Киселев к своему заместителю. — Возьмите резерв эскадрона и проведи боевую разведку.

— Южный пролом?

— Да. Выясни, можно ли через него прорваться. Однако сам не старайся туда пройти, замаскируйтесь в сторонке. А мы вас поддержим, если понадобится, огоньком. Артиллерия наготове.

Загремели выстрелы и взрывы, и эскадрон во главе с Бердыевым пошел в атаку.

Хотя к пролому продвигались с большой осторожностью, были ранены три бойца. Кроме того, было убито четыре коня.

Ближе к цели, как приказал Киселев, Бердыев и бойцы слезли с коней и замаскировались в кустарнике.

Отпустив эскадрон, Киселев стоя наблюдал за происходящими событиями в бинокль.

— Товарищ командир, разрешите обратиться! — проговорил подбежавший к нему Иламан.

— Говори.

— Видите вон ту арчу, растущую на склоне горы?

— Одиночную?

— Ту самую.

Командир в бинокль внимательно рассмотрел ее.

— Ну и что?

— Близ той арчи есть узкая расщелина, которая ведет на другую сторону горы, — возбужденно произнес Иламан. — В расщелину может пролезть человек.

— Все равно, до того места не взобраться, — покачал головой Киселев.

— Раньше я туда взбирался.

— Серьезно?

— Там есть незаметная тропка...

— А зачем ты так высоко лазил?

— Собирал мумиё. Киселев опустил бинокль:

— Нет, туда не взобраться.

— Я пройду, товарищ командир, вот увидите. Знаете, как я раньше взбирался туда?

— Как?

— Когда я выходил на горную тропинку, дед взбирался на самую вершину и оттуда смотрел на меня. А я смотрел на него, продолжая путь.

— А если дедушка не смотрел бы?

—Тогда, наверно, я скатился бы вниз кувырком.

Товарищ командир, мой дедушка стоял вон там, на том месте, — указал рукой Иламан. — Идите на то место и стойте, хорошо? А я проберусь по расщелине и брошу гранату прямо на голову басмачам.

— Ты хорошо научился метать гранаты?

— Ну, конечно! — с гордой улыбкой ответил Иламан.

Киселев посмотрел на вершину, которую указал ему Иламан. Затем немного помешкав, прикрепил к его поясу пять гранат, обнял мальчика и поцеловал.

— Ступай, батыр! Иламан двинулся в путь.