На семи ветрах

Совсем он разболтался. Теперь хотелось и плакать, и смеяться одновременно. А это уже совсем беда для менталиста его уровня. Потеряет контроль над магией и устроит населению столицы массовое умопомешательство!

Нет, не устроит… Смешно стало оттого, что он будто бы увидел будущее. То, как эльфийские тётушки будут вбивать "нормальность" в его сына. А дядюшка станет помогать. Что там у него было любимым? Бегом вокруг тренировочной площадки, пока не упадёшь?.. Так он воспитывал его, когда он, бывало, срывался и подчинял себе кого-нибудь из слуг.

Любимая, на самом деле, забава детей-менталистов. Всюду в книгах писали о том, что это всего лишь нормально, что маленькие маги пробуют предел своих возможностей. Мар так не считал. Он сначала читал брату занудную лекцию о том, что свобода воли любого существа священна. И ментальное насилие ничуть не лучше, а, может быть, и хуже физического. Уже хотя бы потому, что где ещё каждый человек может быть свободным, как не у себя в голове?

А потом было вот это вот: бег и тренировка до изнеможения. Чтобы, так сказать, сил на глупости не оставалось. И не солжёшь, не притворишься. Мар чутко чувствовал его предел. И гонял безбожно. Пока не упадёт. Сам тренировался где-нибудь рядом. Благодаря тому, что Дири частенько срывался, оба брата были в более чем прекрасной физической форме. А занятия воинскими искусствами и магией довершали остальное…

Им удалось выжить. Обоим, что само по себе чудо. Чутьё много раз спасало их. Мар тоже был сильным менталистом, но он никогда, насколько Эльдар знал, не подчинял себе кого-нибудь из прихоти или из любопытства. Он был адекватным, более чем. Может быть, дело в том, что он родился у пары, любящей друг друга? Никто не выкручивал руки мирозданию, пытаясь заполучить сильного ребёнка. Потому брат и был настолько нормальным, несмотря на все свои силы?

Просто очень сильный маг. Невероятно сильный. И при этом вменяемый, способный на привязанности и нормальные человеческие отношения. Мог бы стать благословением для мира… Если бы он, король Дормера, не сделал из брата Чёрного Палача… Ещё одна вина, что камнем лежит на сердце.

Сколько их, этих преступлений? И не сосчитать. Он легко собирает их, как бездомный пёс блох. Не мелочится, не бережётся. Будто ждёт, что однажды мера терпения богов переполнится в отношении него, и весь этот бессмысленный кошмар закончится. Бежать в надрыв, чтобы выжить… Сколько можно?

И сегодня прибавил ещё одну вину в копилку своих преступлений. Эуфимия проклинала его до последнего своего вздоха. А что там говорят о проклятиях "тёмной ведьмы"? Сбудутся ровно настолько, сколько ненависти в них вложено? Его, значит, исполнятся в полноте… Не было никого, кого Эуфимия ненавидела бы больше. Ведь он сначала раскрыл её тайну, а потом и жизнь её забрал…

* * *

Снова открылся портал. Мар вернулся. И снова присел, теперь уже между креслами его и Лавиля. Обратился к ним обоим:

— Ну что, ребята? Здесь останемся или ко мне? Только учтите, что вам поспать нужно будет.

Эльдар вздрогнул. В спальню, где умерла Эуфимия, он войдёт только тогда, когда там обдерут стены до каменной кладки и заменят всё. Не раньше. Да и то, кошмары замучают. Нужно приспособить под спальню какое-нибудь прилегающее помещение, а эту вычистить и закрыть навсегда. Пусть тени прошлого остаются запертыми в ней.

Мар правильно понял его. Кивнул:

— Тогда идём в моё крыло. И к Арви с девочками поближе будем.

Повернулся к Дамиану, тронул за руку. Тот тоже с явным усилием открыл глаза и пытался сфокусировать взгляд на лице друга. Это завершило, так сказать, картину произошедшего для Адельмара. Он буркнул с сердцем:

— Ну и зачем было так доводить себя? Что меня не могли позвать, герои? И Алата подбили молчать!

Лавиль, заплетаясь языком, ответил за обоих:

— А что бы ты сделал? Ничем тут было не помочь! Сам же видел…

Конечно, Мар видел, что главная проблема была не в недостатке магии у брата или друга, а в ненависти и злобе королевы. Она ненавидела в последние месяцы весь мир так люто и неистово, что даже просто находиться рядом с ней, было невероятно тяжело. А уж подпитывать, вступая в контакт со всей этой чернотой, как приходилось брату, так и вовсе, наверное, невыносимо.

Роды вымотали его окончательно. И Дамиана заодно. Ему пришлось, судя по всему, поддержать короля, чтобы ребёнок родился здоровым. Будет ли он нормальным, большой вопрос. Ответ на который они получат только со временем…

Ладно. Потом всё это. Пока нужно позаботиться о насущном. Мар снова обратился к обоим, оба ведь лекари:

— Что там нужно, чтобы привести вас в чувство поскорее?

Брат ответил, не открывая глаз:

— Быстрее не выйдет. Со стимуляторами и так перебор у обоих…

— А успокоительные?

Несмотря на кажущуюся заторможенность брата и друга, Мар видел, что они на пределе. Ответил Лавиль:

— Тоже не поможет. Особенно ему.

И высказался предельно откровенно. Как не позволил бы себе никогда, если бы между ним и Эльдаром не было этих вот адских месяцев: