На семи ветрах

Эльдар порадовался, что в комнате с ними только брат. Страшно. Но, когда это он бежал от долга?.. Никогда. А потому он просто кивнул Лавилю. Тот подошёл и аккуратно вложил ребёнка ему в руки. Вышел. Мар тоже поднялся. Положил руку ему на плечо, сжал, ободряя. И тоже ушёл. Прикрыл за собой дверь.

Они остались вдвоём. Отец и сын. Эльдар напряжённо всматривался в красное личико, пытаясь рассмотреть там черты свои или Эуфимии. И не видел ничего. Просто малыш. Ещё смешной и сморщенный. Через несколько месяцев станет красавцем. Все дети красивы…

Сколько времени пройдёт, когда станет понятно, всё ли с ним в порядке? С такой матерью… Да, что там! С обоими родителями!.. И что придётся сделать ему, если станет ясно, что наследник ненормален?

Клятва королей Дормера, принесённая им однажды, диктовала своё: любая опасность, угрожающая жизням дормерцев, должна быть устранена. Руками короля. Он знает, что бывали такие случаи, когда предки устраняли "бракованных" наследников. Бумаги из Архива тайн свидетельствовали об этом.

Сможет ли он решиться на подобное? Убить эту хрупкую жизнь, чтобы сберечь жизни многих?.. Стало страшно и стыдно перед сыном. Вот тебе и "эмоциональная привязка"! Сидит тут и рассуждает о том, как будет убивать своего мальчика!

Во рту стало горько. Он хотел было позвать кого-нибудь и отдать ребёнка, когда сын проявил себя. Схватил его за палец. Цепко, сильно. И, широко раскрыв глазки, посмотрел на него.

— Красивые глаза, — как-то отстранённо подумал король. — Так и не поймёшь чьи: мои или материнские?

Они с Эуфимией оба были темноглазыми. Эльдар замер, боясь спугнуть волшебный момент. Сын смотрел на него так, словно что-то понимал. И он открылся ему, как менталист менталисту. Попросил мысленно. Да что там! Он умолял ребёнка, чтобы тот рос нормальным и ему не пришлось бы…

Смешно? Абсурдно? Пусть! Его всё равно никто не слышит. А малыш не понимает. Значит, некого стыдиться. Не перед кем, прятать свою слабость. Он не любит собственного сына. Это правда. Но и убивать не желает. Он хочет для него всего самого доброго, что только может дать жизнь. И сделает для этого всё. Если этого мало, что ж… На большее он не способен…

Когда король очнулся от своих таких нелёгких дум и опустил глаза, то увидел, что наследник его сладко спит. И всё? А что с привязкой? Как вообще что-то можно понять с такими маленькими? Когда они даже образами ещё не мыслят? Загляни туда: сплошное марево, где всё колеблется и меняется. И ничего не понять.

Так и сидел король Дормера под зимним солнышком, что лилось на него из окна. Сын спал у него на руках. И страшное напряжение, что длилось много месяцев, отпускало. Вот она воля богов. Он не смог покарать королеву, когда вскрылось даже не покушение на него и брата, а гораздо более худшее. Она всё равно умерла…

Был ли он неправ? Время покажет… Но как же хочется, чтобы это дитя жило и выросло счастливым! Чтобы у него было то, о чём мечтали они с Маром! Они мечтали о счастье и о семье. Семьи он дать сыну не сможет, а вот счастье и отца постарается…

* * *

Когда Альтея явилась и забрала у него ребёнка, Эльдар испытал иррациональное чувство потери. Стряхнул его с себя и отправился играть роль Прекрасного Короля.

Вместе с братом они посетили бал, очередной в веренице празднеств. Мар, как обычно, уселся в углу, предоставив ему возможность блистать. И он блистал, куда деваться-то? Правда, одет был скромно и не танцевал. Это была его дань уважения королеве. Тем более, что как раз перед балом он поприсутствовал на водворении тела Эуфимии в родовую усыпальницу дормерских королей.

Как оказалось, он, и правда, смотреть не мог на женщин. Все ужимки, кокетство, будили в нём воспоминания настолько живо, что пот прошибал от ужаса. Только с сёстрами Гарнар ему было легко. Они не кокетничали, и он не интересовал ни одну из них.

Кстати о сёстрах. О них спрашивали. Преимущественно у короля. К Мару попробуй сунься. После всего, что стало известно о старшей сестре, младшие стали самыми завидными невестами континента. Эль мала пока, а, значит, под ударом средняя Гарнарская. Она так успешно играет роль пустоголовой дуры, что практически каждый аристократ королевства уверен, что сумеет обольстить её.

Нужно поговорить с девчонкой серьёзно. И сделать это должны старшая сестра и Мар. Если он сам явится к ней с подобным разговором, на выходе получит ровно то, от чего он её предостерегает. Она пойдёт и сделает ему назло! Почему, понятно. То, что она пережила по его милости в детстве нельзя ни забыть, ни простить…

Уже к середине бала король почувствовал себя настолько вымотанным, что поговорил-таки с братом и получил "отпуск" на пару дней. Это позволило ему безукоризненно держать лицо остаток вечера и завершить его блистательной, но короткой речью.

Он торопился. Добравшись до собственных покоев, он только то и сделал, что залез в ледяной душ. Смыл с себя липкие взгляды, лишние мысли. Оделся как какой-нибудь лесоруб и открыл портал…