На сердце без тебя метель...

В соседней комнате позвонила мать, призывая Ирину, чтобы помочь одеться барышне к ужину. При этом звуке Лиза резко выпрямилась. Все! Не время сокрушаться о том, что сделано, и что только предстояло совершить. Настал час снова надеть знакомую маску, чтобы и далее играть роль в пьесе, написанной для нее самой жизнью рукой человека, которому она когда-то так верила…

Глава 7

Александр к ужину опоздал. Он вошел в столовую, когда лакеи по знаку дворецкого уже начали разносить блюда, а Василь провозгласил первую здравицу. Присутствующие за столом степенно беседовали о пустяках, вовсе не ожидая хозяина дома, оттого его приход получился слегка театральным. Или так показалось Лизе, единственной, кто ждал его появления на пороге, и оттого украдкой посматривающей на двери.

Когда дверные створки со стуком распахнулись, лакей, доливавший вина Василю, вздрогнул от неожиданности, и несколько кроваво-красных капель попали на яркий шафрановый жилет.

— Bûche!..^[79] — взорвался Василь, стиснув пальцами запястье молодого слуги, но встретив пристальный взгляд Александра, в тот момент направлявшегося к своему месту во главе стола, умолк. Однако злость из-за порчи дорогого жилета унять было не так просто.

— Отправь его на скотный! — Василь раздраженно сжал ручку вилки, видя, что дворецкий, к которому он обращался, только скользнул по нему взглядом и промолчал. В тот момент дворецкого гораздо сильнее интересовало, как два лакея обслужат графа, которому тут же поднесли перемену и налили вина из серебряного кувшина. — Отправь его на скотный, я сказал! Ему ли быть при господах?

— При таких господах велика ли разница? — резко бросил Александр. И заметив, как открыл рот Василь, уязвленный его репликой, добавил: — Prenez garde, mon cher cousin!^[80] Я только что от старшего конюха… И от души бы советовал вам подумать над ответом, ибо ежели вы успели позабыть о дамах за столом, то о том вполне могу забыть и я!

— А я-то полагал, что ваше нерасположение к моей персоне вызвано лишь неугодным вам визитом, mon grand cousin! Неужто вы уже свыклись с вашим визитером?

Лиза в замешательстве отложила в сторону приборы, раздумывая, не стоит ли ей выйти из-за стола. Ранее ей не доводилось быть свидетелем ссоры малознакомых персон, и оттого она чувствовала себя крайне неловко. Хотя, если взглянуть на Бориса, невозмутимо продолжавшего поглощать свой ужин, ничего удивительного нынче и не происходило.

— Отчего же вы не пригласили его на ужин, mon grand cousin? — не унимался Василь, еще больше распаляясь при виде того, с каким безмятежным видом Александр приступил к трапезе. — А то и ночлег бы предоставили. Бедняге же до самой Твери трястись, да по зимней ночи…

— Вы сами давеча разглагольствовали в этой комнате, что нет во мне чувства гостеприимства. К чему же было развеивать флер моей темной души? Je suis personnage négatif…^[81] вы же само очарование. На том и порешили. Только не забывайте о своей роли, mon cher cousin…

— А вы будете держаться своей? А то все действо псу под хвост! — взгляды мужчин скрестились над поверхностью стола, и Лизе показалось, что даже холодом повеяло в столовой от того, что она прочитала в их глазах.

Пульхерия Александровна, до настоящей минуты безучастная ко всему, вдруг подняла веер и, перегнувшись через стол, стукнула легонько Василя по руке.

— Я выставлю вас вон из-за стола, monsieur Vasil! Ей-ей, пойдете из столовой тотчас, коли не угомонитесь! И вы, Alexandre! Ваши конюшни не стоят того, чтобы портить себе аппетит! Вышла неприятность… мальчик повинится пред вами за то… а нынче — угомонитесь! И стыдно, mes garçons! При гостье-то! Вас, верно, никак нельзя на люди… Творите мне на огорчения всякие безумства… Что о вас Лизавета Петровна подумает? Постыдились бы оба!

— Ma chère tantine, pardonnez-moi! — Василь вскочил из-за стола, обогнул его быстрыми шагами и склонился над ручкой тетушки. — Хотя… есть ли мне прощение? Каюсь! На колени пред вами!

— Ах, полноте, Василь! Полноте, мой мальчик! — Пульхерия Александровна коснулась светло-русых кудрей, аккуратно завитых рукой камердинера, даруя свое прощение тому, кто в который раз не смог сдержать злости и раздражения. Ведь она как никто иной понимала причины то угасающего, то снова вспыхивающего огня между кузенами. И это сильно огорчало ее. Родная кровь, все-таки…

— Родная кровь, mon cher, — прошептала она тихо, чуть дернув Василя за кудри. — Всегда помните о том… и о старшинстве!

— Прошу простить меня, — отрывисто произнес в это время Александр, отвлекая внимание Лизы от тетушки и кающегося племянника. — Мы непозволительно забылись с Василием Андреевичем…

По тону его голоса Лиза ясно поняла, что ее присутствие здесь было не замечено под воздействием того гнева, что владел им совсем недавно. И от которого он всеми силами пытался избавиться в эту минуту.

— Pardonnez-moi, mademoiselle Lisette, — Василь остановился возле нее, и ей пришлось подать ему руку по примеру Пульхерии Александровны.