На синей комете

— Будьте добры, Кейро, Иллинойс. Кейро, шесть, ноль, восемь, четыре, пять. — Я произносил заветные цифры, а сердце билось всё быстрее. Сейчас папа скажет «алло», я просто послушаю его голос и тут же побегу наверх и лягу в постель. И никто меня не увидит! Честное слово!

— Иллинойс? — переспросила телефонистка. — Малы-ы-ыш? Куда ты звонишь? В Иллинойс?

— Да, — сказал я, понизив голос, чтобы она не поняла, что мне всего шесть лет. Почему же меня все малышом обзывают?!

— Нам не разрешают принимать междугородние звонки у маленьких детей, — строго сказала телефонистка.

— Мне одиннадцать лет! — возразил я.

— Золотко, а рядом с тобой есть человек, который может сделать этот заказ вместо тебя? — уже мягче спросила девушка.

— Нет.

— Так я и знала, — укоризненно сказала она. — Дети вечно балуются. Поэтому наша компания не позволяет им звонить в другие города и страны. Беги-ка поищи папочку или мамочку, чтобы они подтвердили, что звонок будет оплачен. Ты понял? С Новым годом, малыш!

Ну, вот… старался, искал телефон — и всё зря! У меня задрожал подбородок — слёзы подступили уже совсем близко. Сматывайся, Оскар, пока цел! — раздался внутренний голос. Прежде чем положить трубку на рычаг, я притянул кисть оконной гардины и стёр с трубки отпечатки своих ладоней. А потом потрусил — на большее я не был способен, уж очень болели рёбра, — через столовую, через гостиную, мимо стульев, диванов и стрекоз… Когда я пробегал мимо входной двери, щёлкнул замок! Стремглав, с гулко стучащим сердцем, я бросился вверх по лестнице, на этаж, где располагались хозяйские спальни, и ещё выше, на этаж для прислуги, а прихожая за моей спиной заполнилась счастливым гомоном.

Неудача с телефонным звонком подкосила меня совершенно. На тумбочке, возле кровати Лизл, стоял пузырёк с надписью «Нервоза». На наклейке значилось, что это лекарство избавляет от тревог, которые чреваты закупоркой сосудов. Я сделал приличный глоток и стал ждать результата.

Через некоторое время появилась Клер. И прямо с порога сказала:

— Оскар, пошли скорее!

— Куда?

— Ко мне! У мамы с папой гости. Они пьют чай внизу и наверх не собираются. А я пока покажу тебе поезд. Мне купили самую длинную дорогу, какая только была в магазине!

Едва переступив порог её комнаты, я воскликнул:

— Клер! Это же экспресс «Двадцатый век»!

Кроме поезда, который совершал регулярные рейсы из Нью-Йорка в Чикаго, родители купили для Клер два вокзала: нью-йоркский и чикагский, только не Дирборн, а новый, открытый как раз в двадцать шестом году Юнион-стейшн. Мы заставили поезд покататься взад-вперёд, посвистеть, попыхать дымом из трубы паровоза.

— Клер, ты довольна? — Я посмотрел ей в глаза. Они были мечтательные, но очень грустные. — Что-то случилось? — спросил я и присел рядом с ней на корточки меж путей. — Ты же так хотела поезд! Клер! Да они тебе ещё накупят, если попросишь! Целых три поезда!

Клер равнодушно посмотрела на рельсы, по которым по овальной траектории носился экспресс «Двадцатый век».

— Просто я не хочу, чтобы ты уезжал, Оскар, — сказала она. — Но ты, конечно, поезжай домой, потому что мало ли, чего я хочу… Я ведь ещё хочу, чтобы ты был счастлив. Поэтому поезжай, Оскар… Ты первый человек, которого я по-настоящему полюбила.

— Я?

— Ты, Оскар. Ты.

Я почувствовал, что краснею. Как сигнальный фонарь на железной дороге.

— Но ты ведь и папу с мамой любишь, — сказал я. — И брата наверняка тоже… правда, непонятно, где он…

— Конечно, Оскар, я всех люблю. Но меня никто никогда не слушал так, как ты. Меня вообще никто всерьёз не воспринимал. А теперь ты уедешь… а я не хочу, чтоб ты уезжал.

— Но я так просто не уеду, — возразил я. — В твой поезд мне точно не прыгнуть. Мне ведь не страшно. Так что пока не понятно, как я попаду домой, в тридцать первый год.

— Я попрошу папу купить тебе настоящий билет на настоящий поезд, — сказала Клер.

— Знаешь, твой папа не очень-то обрадуется такому гостю, как я. Ведь я — не член клуба. И даже не сын члена клуба.

— Не бойся, Оскар! Если всё пойдёт по моему плану, мы отправим тебя домой сегодня же вечером!

Я вздохнул:

— Клер, это, конечно, неплохо. Лучше, чем ничего. Я вернусь в Кейро, снова пойду в детский сад. А через пять лет мой папа снова потеряет работу, мы снова продадим поезда… и мистера Эплгейта снова убьют…

— Ну уж нет! — твёрдо сказала Клер. — Я что-нибудь придумаю.

Она сдвинула брови. Было видно, что в голове у неё роятся мысли, сотни мыслей. Её ум вдруг представился мне огромной сковородкой, в которую Клер — одно за другим — разбивает яйца, и они там скворчат и жарятся.

— Ладно, Оскар, всему своё время, — наконец произнесла она. — Ты, например, можешь вернуться в Кейро с некоторой суммой денег. Они будут лежать в банке, и твоему папе не придётся закладывать дом и продавать поезда. А тебе не придётся переезжать к тёте Кармен. Ну и мистера Эплгейта не убьют, само собой.

— Но как ты это сделаешь, Клер? Наш дом стоит кучу денег.

Клер постучала по дальней стене: тук-тук-тук, пауза, тук-тук.

В ответ тут же раздался стук.

— Отлично! — воскликнула Клер. — Он дома.

— Кто дома?