На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Морис Донне обратился ко мне по поводу моей речи на празднике 14 июля с обворожительно теплым письмом. Он считает, что для тыла этот призыв к храбрости и терпению был, безусловно, необходим. Вспоминает, как мы с женами, а также Марсель Прево с супругой год с чем-то тому назад собрались вместе в приорстве: «Какой чудный, тихий день был тогда, это было год назад, далекое, минувшее время!»⁴⁴¹*

Получил также полное благородства письмо из Рима от графа Жозефа Примоли. «Я не забыл, – пишет он, – что во время моего последнего пребывания в Париже, когда я был так тепло принят Вами, меня смутили и задержали мои гости-пессимисты. Вы один сохранили свою безусловную уверенность относительно союза между нашими странами, которому угрожала опасность. Вы сказали мне тогда, что единственная опасность заключается в министерском кризисе (в Италии). Он действительно произошел, но был ликвидирован благодаря энергии короля, которому помогали Саландра, Соннино и Мартини, а главным образом благодаря выступлению народа, возмущенного изменой Джиолитти, который вел переговоры с врагом через головы правительства и даже самого короля. Не следует забывать также заразительный энтузиазм д’Аннунцио, который увлек за собой толпу. Одной из любопытнейших загадок в нашей истории будет эта неожиданная перемена фронта: еще накануне триста депутатов оставили у Джиолитти свои визитные карточки в знак того, что они разделяют его политику, из четырехсот членов сената самое большее около шестидесяти были за вмешательство в войну, а на другой день Саландра должен был принять полицейские меры для охраны отъезжающего Джиолитти, чтобы он не был растерзан толпой. Именно в этот момент я приехал в Рим. Лондон я нашел бесстрастным, Париж – сосредоточенным, думающим свою тяжелую думу, сознающим трагизм положения. В Риме я застал праздник, флаги днем, иллюминацию вечером. Я не говорю вам о демонстрациях в Капитолии и в Квиринале, в подобной обстановке все принимает торжественный характер.»

Письмо это было написано по поводу получения мною ордена Святой Аннунциаты, «самого большого знака отличия в Италии, – пишет Примоли. – К союзу присоединилось теперь родство, ибо вы стали теперь кузеном нашего короля. Прошу передать мой почтительный привет милой Collaressa – таков титул, полагающийся женам collari (носителей ордена). Я нашел в одной библиотеке старинное издание устава ордена Святой Аннунциаты. Доставьте мне великое удовольствие, приняв его на память о нашей двадцатилетней дружбе и нашем двухмесячном союзе». Да, двадцать лет! В моей памяти встает на мгновение улыбающийся образ принцессы Матильды, радушно принимавшей у себя писателей и артистов. Среди хозяев были граф Примоли и Морис д’Оканья, а в числе гостей несколько стесняющийся на чужбине молодой министр народного просвещения.

Командир 2-го стрелкового батальона де Дуглас пишет мне: «Имею честь сообщить вам, что 2-й стрелковый батальон, гордящийся тем, что насчитывал вас в числе своих офицеров, был отмечен в приказе по армии за взятие Метцераля». Он цитирует слова этого приказа, очень лестные. Я посылаю горячие поздравления своему дорогому батальону.

Воскресенье, 18 июля 1915 г.