На службе Империи (СИ)

Не успев договорить, Игмар почувствовал внезапную резкую боль, перечеркнувшую его поперёк торса. Лейтенант закашлялся и попытался согнуться, но ему не дали, удержав в ложементе.

- На носилки! Раз, два, взяли!

Как его тащили в лазарет Игмар не запомнил. Что было не удивительно, учитывая полученную им рану и то, сколько крови он потерял. Лишь одна картинка навсегда отпечаталась в его памяти – лежащее на полу тело мёртвого лейтенанта Ролса, разрезанное практически пополам.

Комментарий к Первый бой.

Как всегда, прошу прощенья за то, что так долго писал. И, как всегда, надеюсь что ожидание компенсируется объёмом главу. Надеюсь, она Вас не разочарует.

========== Картия. ==========

Мысли путались в голове и упрямо отказывались приходить в хоть какое-то подобие порядка. Изредка, откуда-то издалека доносились какие-то посторонние звуки, ещё больше путавшие и без того несвязные мысли. Чаще всего это были какие-то голоса, вроде бы знакомые, только никак не удавалось вспомнить ни имён, ни лиц людей, которым они принадлежали. То и дело в сознание просачивался глухой рокот и гром, вызывавший смутную тревогу. Но всё это было так далеко и не интересно…

Первое, что почувствовал Игмар, когда пришёл в себя, это то, что ему срочно нужно посетить одно место. По привычке попытавшись сесть, лейтенант тут же рухнул обратно в кровать от резкой боли, резанувшей его поперёк груди. Подождав пару секунд, пока боль успокоится, Игмар отдышался и огляделся по сторонам. В помещении где он находился было довольно темно, единственным источником света служила небольшая керосиновая лампа, стоявшая на полке у входа. Окна в помещении были плотно завешаны одеялами. В тусклом свете керосинки лейтенанту удалось разглядеть две шеренги кроватей, идущих вдоль стен. Все они были заняты людьми. Насколько можно было судить, большая часть из них была забинтована и перевязана. Внезапно на Игмара нахлынули воспоминания о последних событиях.

«Я в госпитале. Значит, мы уже в Картии. Сколько же я провалялся без сознания? Проклятье, не до этого сейчас!» Стиснув зубы, лейтенант осторожно попытался встать с кровати. Боль в забинтованной груди была, но если двигаться медленно, то она была вполне терпима. Встав на ноги, Игмар осторожно направился к двери. Надо как можно скорее найти туалет, иначе… Проклятье, холодно босиком по полу идти.

Тихо шипя от боли, лейтенант вышел коридор. Там было так же темно, как и в палате, на всём его протяжении горели лишь три тусклые керосинки. Оглядевшись по сторонам, Игмар увидел в центре коридора стол, за которым кто-то сидя дремал.

- Прошу прощенья, вы мне не подскажите…

Сидевший за столом человек встрепенулся, огляделся, увидел лейтенанта, после чего, ойкнув, вскочил на ноги и бросился к нему бегом.

- Игмар! Ты очнулся!

- Что за… Саила!?

Прежде чем лейтенант успел что-либо понять, она подбежала к нему и заключила в осторожные объятия, прижавшись всем телом. Несколько секунд Игмар рассеяно гладил свою жену по волосам, забыв ради чего он покинул палату.

- Саила, что ты тут делаешь?

- Я помогаю доктору Мерсеру с раненными солдатами. Он говорит, у меня неплохо получается, - в её голосе отчетливо промелькнула гордость.

Только в этот момент Игмар обратил внимание, что его молодая жена была одета в серо-белую форму сестры милосердия. На мгновенье он впал в ступор.

- Ты стала сестрой милосердия? Как?

- Когда тебя принесли с корабля сюда, я попросила, чтобы мне позволили остаться с тобой. Мне сказали, что бездельники тут не нужны, и если я хочу быть с тобой, то должна делать что-то полезное. Доктор Мерсер, глава госпиталя, сказал, что я могу помогать раненым, и я согласилась. Так я могла каждый день быть рядом с тобой.

Всё это она выпалила едва ли не скороговоркой, при этом едва ли не сияя в темноте коридора.

- Понятно… - медленно произнёс Имгар.

При этом про себя лейтенант в голос застонал. Проклятый сеанс телепатической коммуникации и ранение! Если бы он был в сознании, то ни за что бы не позволил наивной совсем ещё девчонке остаться с ним в Картии. Как угодно, хоть связав, но отправил бы её домой к отцу и матери. Потому что война в Картии будет сущим адом, в этом он нисколько не сомневался. И, словно в подтверждении его мыслей, снаружи где-то совсем недалеко несколько раз громыхнуло так сильно, что задребезжали окна в конце коридора, которые так же, как и в палатах были занавешены плотными одеялами.

***