На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре

— И чего же ты хочешь, чего я тебе не даю? — Глебов вздохнул. Жена всегда начинала обращаться к нему на «вы», когда особо сильно на него сердилась.

— Возможности самой решать, как поступать! Вы всегда вели себя так, словно вольны, свободны, независимы. Это привлекло меня, и я влюбилась в вас! Но чем дольше мы живем вместе, тем больше вы ограничиваете мою волю. Вы. Вы меня подавляете!

Алексей соскочил с кровати и, запустив пятерню в волосы и взъерошив их, зашагал по комнате взад-вперед.

— Думаешь, мне легко? Ты же изменила мою жизнь! — Он остановился. — Я дорожил тобой настолько, что принял перемены. Теперь ты ставишь мне в укор то, от чего я не хочу отказаться: ты — моя женщина, и я всегда буду защищать тебя.

— Если я дорога тебе, дай мне большей свободы!

— Большей свободы?!

Лиза вскочила на ноги:

— Да!

Алексей обвел ее взглядом. Он смотрел на жену, одетую в тонкую ночную рубашку, и хотел крепко сжать ее в своих объятиях — так, чтобы она забыла обо всех своих обидах, — но вместо этого лишь крепко стиснул зубы и, засунув руки в карманы, сжал кулаки.

— Каким же образом? — Он невесело усмехнулся.

— Поступками! — Лиза вздохнула и, осознав, что муж готов пойти на уступки, безоговорочно заявила:

— Я иду завтра на заседание одного из гапоновских кружков.

— Заседание одного из кружков священника Гапона[14]? — удивился Глебов. На его лице отразилось недовольство. — Зачем?

— Нам нужно узнать, что он из себя представляет.

— Нам? То есть твоим «товарищам»?!

— Опять ты начинаешь! — Она сжала кулачки. — Даже не пытайся отговорить меня, я все равно пойду.

Алексей недобро сверкнул глазами.

— Хорошо. Тогда я пойду с тобой.

— Нет!

— Это не обсуждается.

Они сражались взглядами. Наконец Лиза сдалась — возможно, если муж будет помогать ей, он проникнется идеями социал-демократов.

— Хорошо. Раз ты этого хочешь.

Глебов обреченно вздохнул. Приблизился к жене, все также стоявшей на кровати. Взяв за талию, приподнял супругу и поставил рядом с собой.

— Вот и договорились! — произнес он. Затем взял за руку и повел за собой. — А теперь давай ложиться спать.

Лиза не стала перечить ему и послушно легла на свою сторону кровати. Алексей разделся и лег рядом. Так они и лежали, уставившись в потолок. Лиза вздохнула, повернулась на бок и некоторое время смотрела на его лицо. Затем вздохнув, повернулась на другой бок и свернулась калачиком. Когда сон сморил ее, она сквозь дрему ощутила, как муж придвинулся к ней вплотную и обнял. Она улыбнулась и крепко заснула в его теплых объятиях.

* * *

По улице шли двое: рабочий и его жена. Алексею и Лизе не впервой было быть ряжеными. Однако на этот раз они направлялись не развлекаться, а на собрание, проводимое священником Гапоном. Лиза вкратце пояснила мужу суть своего задания: побывать на собраниях так называемого «Общества петербургских рабочих», послушать и понаблюдать.

— Зачем это нужно?

— У Гапона собираются сотни рабочих. Поэтому лучше быть в курсе происходящего, чем находиться в неведении, — ответила Лиза.

Глебов усмехнулся:

— И часто «ваши» бывают на его собраниях?

— Гапон не допускает социал-демократов, — Лиза поморщилась, — И у Рутен-берга[15] тонкий нюх на эсдеков.

— Рутенберг?

— Земляк и друг Гапона. Он инженер, работает начальником мастерской на Путиловском заводе. Думаю, он из партии эсеров.

Лиза остановилась и с мольбой и беспокойством посмотрела на мужа.

— Алеша, милый, я прошу тебя, постарайся не привлечь к нам внимание. Га-пон своих рабочих знает в лицо. Если ты привлечешь внимание, нас выставят вон. И я провалю задание. Ты мне обещаешь?

Глебов покровительственно ухмыльнулся, погладил жену по замершей щеке.

— Не переживай. Я же с тобой.

Она вздохнула:

— Вот это-то меня и пугает. Ты же не можешь без ёpatage [16].

Алексей весело рассмеялся:

— Раз уж я пошел с тобой, то постараюсь извлечь удовольствие от происходящего, моя дорогая!

Лиза тяжело вздохнула и первой вошла в парадную. Глебов последовал за ней.

Помещение с большим залом для собраний и вечеров было заполнено людьми — рабочие пришли с женами — после собрания намечался вечер с чаепитием. Как оказалось, темой предстоящего собрания было «Взаимопомощь, все за одного, один за всех».

— … Ну, а что же тогда нам? — говорил один из рабочих, поблизости от Алексея и Лизы.

— Что? — произнес в ответ другой. — Одиннадцать часов работай, получи свои копейки, живи, как можешь и помалкивай, вот и все наши дела. А если невзначай забурчишь — вон, за ворота, на голодный отдых! У нас двоих рассчитали за то, что прилюдно мастера матюгнули. А у одного из них трое детей и жена в больнице — как он будет жить? На что?

— Надо пускать шапку по кругу. Двое по полтиннику, а ему рубль в дом.

— А что? Он дело говорит.

Лиза и Алексей, пробрались дальше и, устроившись на скамейке возле стены, постарались не выделяться из толпы рабочих и их жен. Вели себя скромно, говорили друг с другом шепотком.