На службе у Кощея

Не говоря ни слова, придворный архитектор устремился вперед, под защиту эмира. На его счастье, страшный переполох достиг пресветлых ушей правителя. Светлейший эмир вместе с визирем обеспокоился.

— Это что? — спросил он, вскакивая с удобного ложа, на котором покуривал кальян.

— Наверное, землетрясение, ваше величество, — сказал визирь первое, что пришло ему в голову, и сам страшно перепугался.

— Скорей из дворца: завалит! — взвизгнул эмир и ринулся на крыльцо. Визирь, тяжело дыша, сунулся следом.

Шум. Гам. Крики. Топот ног...

Эмир буквально подпрыгивал от нетерпения, желая узнать, что происходит, когда мимо него пронесся придворный архитектор.

— Что случилось? — крикнул эмир и сердито топнул ногой.

Архитектор поневоле притормозил и, еле дыша, выпалил:

— Бунт, ваше величество! А может быть, даже революция!

— Спасайся кто может! — взвизгнул визирь, на совести у которого было немало темных делишек, и бросился вслед за архитектором. Тут не выдержал и сам эмир кумарский. Он не знал, что такое революция, но само слово звучало так страшно, что его величество припустил вперед с бешеной скоростью, догнав и обогнав архитектора.

— Куда бежим? — тяжело пыхтя, осведомился архитектор.

— В порт, в порт! — крикнул эмир. — В эмиграцию! — и устремился к воротам.

Яромир и Муромец бежали довольно быстро, но никак не могли догнать бежавших впереди людей. Сзади, на небольшом удалении, наседала вопящая орда, как вдруг ворота впереди распахнулись.

— Мы спасены! — крикнул Муромец, прибавляя шаг. Еще минута — и они мчались по улицам спящего города. Впрочем, сказать, что город спал, было бы вопиющей неправдой. Кварталы, расположенные ближе всего к дворцу, уже проснулись от шума и криков, и горожане, решив, что в город вступил неприятель, дружно взялись за оружие. А когда они увидели бегущего впереди эмира и придворных, то, не сговариваясь, бросились защищать своего правителя, приняв спросонья своих же стражников за чужеземных солдат.

Через минуту в городе кипело настоящее сражение, а эмир с визирем и богатыри уже подбегали к порту.

Стоящий на часах стражник вышел было вперед, но, увидев несущегося прямо на него эмира, едва не лишился рассудка.

— Где корабль? — крикнул эмир, на секунду замедлив ход.

— Там, где и всегда, у причала... У дальнего причала! — рявкнул стражник, и мимо него один за другим пронеслись эмир, визирь, Яромир и Илья Муромец.

— Илья, нас обгоняют! — крикнул Яромир. — Сейчас из-под носа лодку уведут!

— Не уведут! — гаркнул Илья, наращивая темп, но перегнать до смерти перепуганного эмира друзьям все же не удалось. Через несколько минут они уже подбегали к подводному кораблю и видели, как правитель с визирем скрылись внутри. Муромец на секунду остановился, прислушиваясь. Шум вдали нарастал и приближался. Из люка показалась голова изобретателя. Он уставился на богатырей и махнул им рукой.

— Порядок! — Илья подтолкнул Яромира вперед и запрыгнул в люк вслед за ним.

— Там... там... — зачастил бледный как полотно изобретатель, но Муромец только отмахнулся. — Потом разберемся! Задраивай люк — и ходу!

Бендер-бей бросился к люку. Муромец вынул из-за пазухи козленка и уселся за педали, а Яромир встал у руля, косясь на забившихся в угол правителей. Но откуда ему было знать, что это сам сиятельный эмир? Тем более что вместо сияния от него исходил жар, как от натопленной печки, а по лицу струился пот.

— Ну что, оборванцы? — тихо сказал Яромир. — Сами залезли, сами виноваты! Сидите тихо и не вякайте, не то рыбам скормим!

— Ре-во-люция! — по слогам произнес эмир и потерял сознание.

Визирь оказался крепче. Он посмотрел на козленка, потом на витязей и, кажется, все понял.

— Какое счастье видеть русских батыров и козленка-царевича, чудесным образом избавленного от гибели! — радостно доложил он. — Мы с великим эмиром специально решили вам помочь... — продолжил он, но Муромец его опередил.

— Не отвлекать рулевого разговорами, а то заедем не туда!

— Погружаемся! — крикнул изобретатель.

— Даю полный ход! — весело ответил Муромец и нажал на педали. Через минуту стало слышно, как вода обтекает деревянный корпус лодки.

Пламя свечи освещало неверным, дрожащим светом богатырей, работающих в поте лица, козленка, пристроившегося на половичке, изобретателя, склонившегося над каким-то прибором, и притихших кумарских властителей.

27

Царь Дормидонт молча сидел на лавке в углу и так же молча разглядывал своего верховного канцлера, словно это была какая-то незнакомая, но малопривлекательная вещь.

— Ваше величество! — Канцлер вежливо поклонился и протянул государю свиток. — Вот это необходимо подписать!

— Подписать?! — взорвался Дормидонт. — Опять подписать?! У меня уже руки болят от этих подписей!

— Что там?

— Пустяки, ваше величество! — Кощей ласково улыбнулся. — Нужно подписать приказ об аресте боярина Пушкина. Я думаю допросить боярина с пристрастием, а потом казнить, погрузив его в кипящее масло!

— В масло? — саркастически произнес Дормидонт. — В кипящее? Ну-ну. А хоть какое масло?