На службе у Кощея

По счастью, дворец находился рядом. В сопровождении почетного эскорта друзья приблизились к нему. Дворец, конечно, был хорош: резные башенки из белого камня, выложенные мрамором дорожки, какие-то арки, навесные мосты, многочисленные переходы, террасы. И все это великолепие было окружено дивными, благоухающими садами, наполненными разноголосым пением птиц. Из одной башенки раздалась заунывная песня какого-то местного певца.

— Это еще что такое? — недовольно бросил Илья. — Зухра так не поет!

— О! Друзья мои! Вам неслыханно повезло! Сейчас наступил час вечернего пения лучшего магрибского певца Кира Кора! И вы имеете редкую возможность насладиться его сладостным пением, — сказал Розенкранц и повел их дальше. — Представляете, какой теперь во дворце султана будет дуэт? — сказал он по дороге. — Ваша Зухра и наш Кир Кор! Уверен, на следующем «Кумарском базаре» они возьмут первый приз!

— Базар? — переспросил Яромир.

— О! Это такое песенное состязание, — пояснил коротышка.

Вскоре они попали в просторный зал с позолоченными стенами, украшенными замысловатым орнаментом в виде зверей и птиц. Узорный сводчатый потолок угадывался где-то далеко наверху. По углам зала стояли золотые статуи, изображающие невиданных существ, а у самой стены стоял роскошный золотой трон, на котором и восседал султан Магрибский Али ибн Бубенбей.

Увидев друзей, он приподнялся и, поправив золотую чалму на голове, заставил свои мясистые губы расплыться в людоедской улыбке.

— О! Друзья мои! Как я рад приветствовать вас в своем скромном жилище! Заходите, заходите. Не стесняйтесь... У меня тут все по-простому...

Султан трижды хлопнул в ладоши, и пустой до этого зал вдруг заполнился разнообразным придворным людом. В центр зала внесли огромный стол, заставленный всевозможными блюдами. Было тут и мясо, приготовленное по восточным рецептам, была какая-то рыба, был и безалкогольный напиток шербет, и халва тахинная. А виноград, наваленный крупными гроздьями, с большими, прозрачными, налитыми соком ягодами, так и просился в рот.

Али ибн Бубенбей снова хлопнул в ладоши, и стоящая в сторонке придворная знать тотчас умолкла.

— Этот стол, — сказал султан, — накрыт в честь моих дорогих гостей, великих богатырей, которые прибыли к нам на... определенный срок и уже успели несколько раз отличиться! Мой придворный певец Кир Кор сейчас в честь наших гостей исполнит свою песню, которую только что сочинил. Господа, поприветствуем придворного певца!..

Друзья недоуменно переглянулись. Все происходящее напоминало клоунаду.

— Сваливать надо отсюда! — тихо сказал Попович. — Чую я, тут нехорошим попахивает!

— Никуда я не уйду, пока не поем! — буркнул в ответ Муромец, не сводя горящих глаз с праздничного стола, который, казалось, вот-вот обрушится под тяжестью блюд.

Тем временем в зале раздались жидкие хлопки, и из-за ширмы вышел длинный и худой, как жердь, придворный певец. Черен он был настолько, что Яромир невольно присвистнул от удивления.

— Глянь, братцы, человека сажей вымазали!

— Ничего подобного! — возразил Попович. — Это негр!

— Кто?

— Негр, — спокойно повторил Попович, не сводя с певца любопытного взгляда.

Но едва только придворный певец раскрыл рот и затянул свою тоскливую до невозможности песню, как тут же по всей округе утробно завыли собаки. Слушать этот скулеж не было сил. И друзья все как один позатыкали уши. Придворные, судя по всему, тоже были не в восторге. Один султан Али ибн Бубенбей, казалось, испытывал какую-то особенную, садистскую, радость. Но песня оказалась такой длинной, что и он не выдержал, хлопнул в ладоши, и все из-за той же ширмы выскочили придворные стражники. Они отвесили певцу затрещину и утащили прочь.

— А теперь, — подал голос султан, — прежде чем начать пир, я должен честь по чести наградить наших гостей за предоставленный ими подарок! Подойдите же ко мне, чтобы я отблагодарил вас от всего сердца! Ну же, ну! — Султан уселся поудобнее и возложил правую руку на какой-то рычажок, торчащий из трона.

Друзья в который уже раз недоуменно переглянулись. Однако отказывать султану причины не было, и они толпой двинулись к трону.

— Странно он себя как-то ведет, — сказал Попович.

— Нормально, — отозвался Илья. — Лишь бы поскорей закончить с этой бодягой и на жрачку навалиться!

— А чего это у него за палка из трона торчит? На рычаг вроде похожа... — не отставал Попович.

— Тебе-то не все ли равно? — прошептал Добрыня. — Это же его палка, а не твоя!

Друзья сделали еще пару шагов, и Али ибн Бубенбей рванул рычаг на себя. В тот же миг пол под их ногами разъехался в стороны, а Муромец, Яромир, Добрыня и Алеша Попович полетели вниз на приличной скорости по гладкому желобу, словно с крутой горы. Они еще успели услышать довольный хохот султана и аплодисменты стоящих в стороне придворных.

— Нас предали! — запоздало воскликнул Муромец, скользя по гладкому туннелю вниз.

— Этот султан, оказывается, еще та сволочь! — крикнул летящий следом за ним Добрыня.

— Я вас предупреждал, что это ловушка, — донесся голос Поповича. — Теперь вот опять вляпались в историю!