На службе зла. Вызываю огонь на себя

— Обождут.

Визави уставился на Никольского. Того словно громом тряхнуло. Генерал-майор госбезопасности, коего зовут Виктор Семенович, не иначе как Абакумов, начальник СМЕРШа Наркомата обороны. Генерал, который на самом деле никому не подчиняется ни в армии, ни в ГБ, а лично председателю Госкомитета Обороны. То есть Сталину. Вот так попал!

— Капитан, вы знакомы с английским капиталистом Александером фон Шауфенбахом?

Твою налево. В этой стране и в такое время любое знакомство с британским подданным — прямая дорога в тюрьму за шпионаж. Подсознательно нечто подобное ожидалось с сентября сорок первого, но потом чувство опасности притупилось.

— Никак нет, товарищ генерал-майор госбезопасности.

Абакумов швырнул фото. На нем — Шауфенбах, одетый по довоенной моде. К счастью, без Никольского. На втором фото мертвенной рыбьей улыбкой скалился Шейдеман, тоже один и в гражданском.

— Здесь интересное фото, — начальник разведки раскрыл папку и показал капитану его собственное фото из агентурного досье «Лодочников» — отца и сына Никольских. — Вы признаете, Владимир Владимирович, что являетесь сыном жандармского палача трудового народа Владимира Павловича Никольского? Впрочем, твое признание ничего не изменит. Меня интересует, кем и с каким заданием ты сейчас внедрен в Красную Армию.

В минуты опасности мозг работает с десятикратной скоростью. Во-первых, абсолютно невероятно, чтобы смершевцы сличили совершенно секретное досье из архива внешней разведки НКВД и личное дело заурядного армейского офицера. Во-вторых, подумал Никольский, если бы весть о моем шпионском внедрении послужила причиной доставки сюда, то я бы давно украсился наручниками и следами побоев. Значит, опять какие-то инопланетные происки. Выход очевиден — отрицать и ждать.

— Никак нет, товарищ генерал-майор госбезопасности. Сходство есть. Случайное.

— Жаль, — угрожающе пророкотал Абакумов. Могли бы договориться по-хорошему. Хомутов!

— Да, Виктор Семенович! Этого в подвал?

Генералу, очевидно, хотелось сказать «да».

Не исключено, у ГБ все госдачи оборудованы спецподвалами. Необходимый элемент, как санузел или баня.

— Потом. Введи тех двоих. И кресла поставь.

В каминный зал дачи вошли двое, которых крайне сложно было представить вместе. Шейдеман учтиво пропустил Шауфенбаха вперед. Абакумов изобразил гостеприимное радушие, пожал им руки, усадил в кресло, предложил коньяку, кофе и закурить, из чего стало понятно — об их истинной природе он не догадывается.

— Как добрались? Погода нынче не очень, — Виктор Семенович по праву хозяина начал разговор первым.

— Спасибо, — ответил Шауфенбах за обоих. — Вижу, с нашим протеже вы успели познакомиться. Как он вам?

— Как и погода. Не очень. Решил мне наврать. Отрицал и белогвардейское прошлое, и ваше знакомство. Так что, коллеги, я в сомнениях.

— Вы считаете, что для нашей миссии подойдет человек, который с первой же минуты рассказывает, что он засланный агент? — включился Шейдеман.

— То — с врагами. С советской контрразведкой наш человек должен быть искренним.

— К сожалению, Владимир Павлович — единственный гражданин СССР, которому обе наши организации готовы оказать доверие в столь щекотливом деле.

— Похоже, я единственный в этой комнате, кто не в курсе, какая миссия мне предстоит, — про себя Никольский добавил: — «И единственный, чье мнение не спрашивают».

— Командование приняло решение поручить вам, капитан, ответственное задание, — веско объявил Абакумов.

— Господин капитан, о вашем участии имеет смысл говорить только в случае действительно добровольного сотрудничества, — уточнил Шауфенбах, а меж строчек прозвучало: как всегда.

Добрая воля — замечательная вещь. Но как можно говорить о ней, когда начальник СМЕРШа держит в руках папку с личным делом агента «Лодочник». Тем более, контрразведке не нужно знать наверняка. Достаточно обоснованных подозрений чтобы избавиться от непонятного фигуранта. Одним словом, гаубичным дивизионом больше не командовать.

«Интересно, — подумал Никольский, — кто слил в СМЕРШ информацию о нем? На Шауфенбаха не похоже, хотя с марсианами ни в чем нельзя быть уверенным. Вероятнее — Шейдеман. Судя по обстоятельствам их первой встречи, второй нечеловек менее разборчив в средствах. В любом случае сидящий напротив холеный генерал представляет гораздо большую опасность, чем нелюди и любые другие враги, вместе взятые. Поэтому ни выбора, ни добровольности нет».

— Как я понимаю, здесь присутствуют представители иностранных государств. Товарищ генерал-майор госбезопасности, ваше участие является гарантией, что задание — в интересах СССР. Конечно, согласен.

— Вот что, капитан, ты дурку-то не валяй. По возвращении, если все пройдет по плану, я сделаю, чтобы твои белогвардейские корни были забыты. Не то… сам понимаешь.

— Буду стараться, товарищ генерал-майор.

— Надеюсь, главный кадровый вопрос мы решили, — подытожил Шауфенбах. — Как договаривались, прошу предоставить нам помещение, где наши специалисты начнут подготовку агента.

— Эта дача подойдет?