На смерть Поэта. Том 2. Есенин

Впоследствии я узнал, что в переводе с греческого это слово значит – «чёрная желчь», которой древнегреческие врачи объясняли возникновение этой болезни. Меланхолия – психическое расстройство, которому сопутствует постоянное тоскливое настроение. Поэтому любые размышления больного протекают как бы окрашенными в чёрный цвет. Очень часто появляются бредовые идеи, особенно касающиеся самообвинения в поступках, о которых другой человек и не вспоминает. Но самое опасное это то, что меланхоликов типа Есенина мучает навязчивая мысль о самоубийстве. Естественно, все это усиливается во время одиночества…

– Извините, – сказал я Аронсону, – для чего вы ищете Сергея Александровича?

– Я хочу его уговорить вернуться в санаторий и пройти весь курс лечения, который предписан профессором. Об этом же прошу всех, кто с ним может увидеться.

Я сказал, где в последний раз встретился с Есениным, как протекала беседа и как он вёл себя.

– Вот видите! – воскликнул врач. – Сергею Александровичу противопоказано одиночество. Он нуждается в общении, поддержке. Если он останется на некоторое время один, это может привести к прискорбному шагу.

Я излагаю все это подробно, так как мемуаристы, пишущие о последнем годе жизни Сергея и об его пребывании в Ленинграде, приписывают Есенину всяческие психические заболевания, вплоть до мании преследования или галлюцинации, чего при меланхолии, или, как её теперь называют, депрессии, не бывает. (Кстати, теперь термин «мания преследования» устарел).

Диагноз болезни Есенина, сделанный таким авторитетным психиатром, каким являлся профессор Ганнушкин, проясняет всю картину поступков Сергея, которые произошли в ленинградской гостинице «Англетер». С вечера он был один. Ночью Сергей стучался в дверь номера своих хороших друзей Устиновых, но они крепко спали. А Вольф Эрлих, которому Есенин передал накануне свое стихотворение «До свиданья, мой друг, до свиданья…» прочитал его только на следующий день, после смерти Сергея. По совести: будь Сергей в Москве, никогда, никогда бы его не оставили в одиночестве да ещё на весь вечер и на всю ночь!..».

А если астрологически? Чёрная желчь соотносится с Сатурном, а меланхолия часто именуется у латинян «скорбью (Сатурн) ума (Меркурий)». Стоит ли удивляться, что именно чёрную желчь и меланхолию профессор Ганнушкин «разглядел» у Сергея Александровича, имевшему соединение Сатурна и Меркурия в Скорпионе – самом ядовитом и самопожирающем знаке? Не отсюда ли «бредовые идеи, особенно касающиеся самообвинения»?.. И никакие «вынесенные приговоры» Есенину, о которых якобы знали Ганнушкин, Зиновьев и Аронсон здесь ни при чём! «Приговор» Есенину был один – изношенность психики…

Первоначально разбор транссатурнов есенинского гороскопа в авторские планы не входил. «Поколенческие планеты», «слишком медленное движение по небосклону» и прочие «бла-бла-бла» уже давно нивелировали в авторе желание давнего неофита рассматривать их «до кучи». Во множестве гороскопов они не нужны – для сложения полноценной картины достаточно планет септенера. Но не в есенинском случае…

Разве что исключительно в целях сюжетного повествования лишь изменим порядок их рассмотрения, начав с Нептуна и Плутона, благо, они расположены рядом, в пределах пятиградусной конъюнкции, которая «как бы намекает»…

Нептун и Плутон гороскопа Есенина