На снегу розовый свет...

Все мои коты
Соберутся когда–то вокруг меня.
В разное время
Они уходили
И не возвращались.
Одного из них я нашёл в степи
Со связанными лапами
И с удавкой на шее.
Когда–нибудь и он
Свернётся у моих ног
Пушистым клубочком,
Мурлыча.

* * *

Куда бы ни забросила Судьба —
Кругом есть Небо —
Точка опоры.

* * *

Хорошо
Уходить вовремя
Пока никому ещё не успел надоесть
И хозяевам не нужно
Трудиться
Над своими лицами
Чтобы выразить сожаление
По поводу
Твоего
Ухода.

ПОЧТИ ВСЁ ТО ЖЕ САМОЕ

ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ ПОЭТ АМАНТАЙ УТЕГЕНОВ

Звоню Амантаю: — Я тут стишок написал…

— Давай.

— Во всём подъезде нету кошки краше.
Скажи, какой тебя не трахнет кот?..

Всё, дальше не помню, забыл. Сочинил всего четыре строчки и те забыл. Амантай молча дышит в трубку, ждёт. Думает, что вспомню. А у меня всё вообще в голове перепуталось. Чего там только нет. Вот, вспомнил! Надо же! Молодец! Мне бы в разведчики! Читаю дальше:

— …И по спине тебя погладит каждый,
Но в дом к себе никто не заберёт…

Амантай хихикает, потом спохватывается: чего это он так расслабился. Ведь он — Мэтр, знаменитый на всю Актюбинскую область поэт, а я — так, любитель. Врун, болтун и хохотун. И Амантай начинает брюзжать соответственно своему сану. «Трахнуть» — это грубо, так в литературе нельзя. — Что? — спрашиваю — нужно «совершить половой акт»? А у кошек они бывают? Половые акты? Они, наверное, «спариваются»? Амантай не знает, но слово «трахнул» оскорбляет его эстетические воззрения. Хотя сам пишет: «Дай, войду в тебя, родная!..». Ну да, «войду» — это не «трахну». Это совсем другое. Тем более — «родная», — это сразу всё объясняет. И извиняет.

Амантай помнит все свои стихи. Пока не остановишь, может читать поэму Заболоцкого «Рубрук в Монголии». Современники вспоминают: если выпадает кому ехать в командировку, и в машине попутчиком оказывается Амантай — дорога пролетит незаметно. Для хорошенькой женщины — в особенности. У него множество стихотворений, которыми чувствительную девушку можно довести до неконтролируемого либидо. Ну, например:

Из–за таких, как ты,
стреляются
Из–за таких, как ты
бросаются
С обрыва в омут головой.
Из–за таких, как ты,
спиваются
Из–за таких, как ты
сбиваются
С пути заветного порой.
Из–за таких, как ты,
теряются.
Из–за таких, как ты,
смиряются
С гнетущею своей судьбой.
Из–за таких, как ты,
терзаются
Из–за таких, как ты,
сражаются
И принимают смертный бой.
Из–за таких, лишь
кисти светлые
творят создания
бессмертные…
Как ты красива,
Боже мой!

Ещё? — Пожалуйста!

Я распят на заре… Из толпы слышу брань…
Говорить нету сил… Я молю лишь глазами…
О, блудница моя, ты коснись моих ран
Чуть распущенными по плечам волосами…

Какая бы женщина не мечтала бы совместить в одном своём флаконе эти два удовольствия — быть блудницей, да ещё и, к тому же — так безумно кем–то любимой.

Амантай уже давно читает свои стихи не только в узком кругу друзей и случайным попутчикам, но и в школах, студенческих аудиториях, перед рабочими и колхозниками. В прошлом году ввязался в какую–то предвыборную кампанию. Ездил по области с доверенным лицом и, в поддержку кандидата, читал свои стихи. Даром. Только услышал, что можно будет выступать на публике и стихи читать, тут же согласился. После 3-х — 5-ти выступлений в день, к вечеру, охрипший, валился в постель в каком–нибудь гостиничном номере и сам себя спрашивал: почему не поставил условия, почему денег не попросил?

Потому что представил, как ему широкие народные массы будут восторженно аплодировать — и про всё забыл.

А выступления его всегда проходят на «ура». Потому что стихи очень искренние, личные. Ни при одном режиме Амантай ничего не писал в угоду власти. Нет у него стихов о передовиках производства, мудрой партии. Потому и не получалось никак выпустить книжку. Стихи есть, публика восторженно слушает, а книжку выпустить — то бумаги нет, то не включили в план.