На сопках Маньчжурии

— Точная, безошибочная картина. Это — первое, — рассуждал после доклада Тачибана полковник Киото. — Оценить варианты уничтожения объекта. Это — второе. И третье, пожалуй — главное. Намечаемая диверсия не наша! У советской стороны не должно явиться повода для дипломатической переписки. Существует состояние нейтралитета. Наши европейские союзники находятся в тяжёлой боевой обстановке. Открылся второй фронт! Не лучшие времена и для нашей благословенной Ниппон. Тут, капитан, мы должны проявить максимум предусмотрительности и аккуратности. Акция не должна вызвать демарш России! Что вы думаете, господин капитан?

— Вы, как всегда, мудры! Казаки не чают часа похода на Россию. Пусть и диверсию примут как составную похода. Советская сторона поймёт: происк атамана Семёнова!..

— Так и действуйте, капитан. Прорабатывайте варианты. Конечно, мы попросим согласия штаба. Не посоветоваться ли вам с господином Муратовым?

— Как прикажете, господин полковник! — Тачибана, пересиливая озноб, поднялся и наклонил голову в знак повиновения.

Наглотавшись таблеток и выпив изрядно сакэ, Корэхито Тачибана специальным самолётом перелетел из Харбина в Дайрен, во второе русское отделение разведотдела генштаба. Полковник Асадо устроил встречу с господином Муратовым — Люшковым. Капитана-разведчика интересовали вопросы охраны русскими крупных военных строек. Система постов. Подчинённость караулов. Обеспечение техникой связи и сигнализации. Возможности проникновения на объект. Варианты такого проникновения…

Обрюзгший Люшков с бегающими, запуганными глазами, сперва опасливо переспрашивал: кто да зачем? Ему во всех виделись тайные агенты НКВД. Полковник со второго отделения успокоил перебежчика и господин Муратов разговорился. Он вёл анализ оперативных донесений и сообщении с фронтов на Западном театре войны, дипломатических предсказаний из материалов военных атташатов Москвы, Берлина, Рима в тех пределах, которые определялись командирами генштаба Японии.

— Советские радуются победам. Стали более откровенными. Менее подозрительными. Ликуют под орудийные залпы. — Бывший комиссар госбезопасности часто отпивал из чашечки остывший чай. Тёмные глаза Люшкова пробегали по листкам справок, лежавшим перед ним на столе. — Обстоятельства объективно способствуют переброске агентуры. Проникновение в тыл Советского Союза обойдётся меньшей ценой. Чувство успеха на фронтах притупляет чувство самосохранения…

— А на границе? — Тачибана почтительно наклонил голову.

— Важно приучить охрану повторяющимся появлением, скажем, одного и того же человека в определённое время и в определенном месте. Постоянная фиксация однотипности усыпляет зоркость и снимает остроту настороженности. Наблюдатель теряет бдительность. Мы не раз наказывали пограничников именно за такие упущения. Привычность обстановки не провоцирует тревогу. Приучает к мысли: обыденность, ничего особенного!

Капитан-разведчик ещё раз утвердился в мысли, что, изменив однажды, предают вторично. Уважение к Люшкову у него не прибавилось. Да и поучения не очень глубокие.

После разговора с Муратовым капитана принял полковник Асадо, ведающий сбором сведений по Забайкалью и отслеживающий положение военных сил на границах Монголии и Забайкальского военного округа. Предложение Тачибана занимательно с точки зрения тайного удара по противнику.

— Откуда, капитан, ваша уверенность, что русские готовят крупные хранилища артснаряжения? — Полковник Асадо не стирал с лица улыбку, передние зубы оттопыривали верхнюю губу широкого рта.

— Разговоры жителей Распадковой. Планировка котлованов. Оценка завозимых стройматериалов. По докладу русского агента, вернувшегося недавно из Забайкалья, местность у нового объекта лесистая. Русские вырубили деревья на площадке. С горы просматривается территория.

— Завлекательно, капитан! — Асадо поправил очки в роговой оправе. — Заманчивая цель для камикадзе!

— И для диверсии пригодна. Можно оценить варианты, господин полковник. Акция с земли имеет определенные преимущества.

— Доводы!

— Взрыв вызовет детонацию. Взлетит на воздух не один арсенал. Вероятно разрушение соседнего стекольного завода, посёлков Шишковка и Механлит. Ударная волна может достичь паровозоремонтного завода. Есть признаки, что на нём ремонтируются танки и бронетехника…

— Завлекательно! — Полковник оживлённо рассматривал топокарту Бурятии. Водил пальцем по изгибу Селенги возле Улан-Удэ. — С земли — риск большой. Кого полагаете на исполнителя?

— Казаки! Они исполняли деликатные поручения на той стороне. Диверсия — дело рук мстителей атамана Семёнова!

Асадо понял подтекст ответа и согласно кивнул головой.

— Эти русские неутолимы во мщении! — Полковник поднялся и приветливо спросил: — Не выпить ли нам сакэ?

Тачибана проследовал за Асадо в заднюю комнату кабинета. На столике он увидел графин и две маленькие рюмки. На тарелочке — кукурузные палочки, осыпанные солью. Полковник налил сакэ.

— Угощайтесь, капитан. Я оставлю вас ненадолго.