На сопках Маньчжурии

Был поднят не только их полк, а вся седьмая истребительная бригада. Но и этого было недостаточно для отражения налета. Поэтому пока подоспеют сухопутные, им было приказано, не ввязываясь в бои с истребителями, жечь бомбардировщики! Ведомые ведут бой самостоятельно! Л ю б о й ценой не допустить самураев к городу и якорным стоянкам флота!

Они успели набрать высоту и перехватить их на подходе.

То, что увидел Николай, заставило забиться его сердце очень сильно… Огромная серебристая колонна, девятка за девяткой, как на параде шла в плотном строю с открытыми бомболюками. А вокруг, играя бликами солнца на плоскостях и остеклении кабин, роились тучи истребителей. Более двухсот машин с красными кругами на крыльях!

Но сердце у него забилось вовсе не от страха. Не то, чтобы он совсем не боялся. Боялся, конечно! Но не того! Не вражеской пули… Боялся лейтенант Полищук, что слишком мало его товарищей в небе, что не хватит их на всех самураев! Что прорвется какая-нибудь тварь к этому прекрасному городу и сбросит бомбы на его чистые, зеленые улицы!

Командир полка качнул крылом, и они посыпались на врагов со стороны солнца.

Николай был абсолютно спокоен и, когда большой двух килевой бомбардировщик залез в прицел на встречном курсе, вогнал пушечную очередь в пилотскую кабину. И увидел, как полетело во все стороны разбитое стекло, а самолет резко перешел в пике. Есть один!

Проскочив в низ и снова, набирая высоту, Николай вышел снизу к следующей девятке. Чтобы ударить в незащищенное брюхо. И ударил!.. И опять удача! Длинная очередь Николая пришлась прямо в бензобак, и бомбардировщик, загоревшись, накренился и пошел вниз… Есть второй!

Николай свечой поднялся вверх… Тут-то его и подловили! По левой плоскости и мотору пробарабанили вражеские пули! Николай бросил взгляд налево. Самураи быстро приближались, и он резко развернул своего 'ишака' лбом им навстречу.

Это его и спасло. Каким-то чудом трассы прошли мимо, а вслед за ними проскочили и серебристые машины с красными кругами.

Мотор еще работал. А вот пушки отказали… Он понял это, когда, скользнув вниз, зашел на скорости очередному бомбовозу в хвост и нажал на гашетки.

Раздумывать было некогда. И упускать врага никак нельзя! Николай резко дал ручку в сторону, поставив свой истребитель на ребро, и мощным ударом консоли отсек крыло у самурая.

И, потеряв консоль, сам полетел вниз. От сильного удара Николай здорово расшиб лицо, но, к счастью, не потерял сознания. Он отстегнул привязные ремни, и его просто вышвырнуло из штопорящего самолета.

Его крутило и вертело, но он сумел, в конце концов, остановить вращение. Земля быстро приближалась, и Николай рванул вытяжное кольцо. Наверное, в последний момент. Потому что купол не успел полностью наполниться, и его сильно ударило об землю. И он потерял сознание…

И опять лейтенанту Полищуку повезло, потому что если бы он раскрыл парашют раньше, если бы не этот вынужденный затяжной, его расстреляли бы в воздухе самураи, как это произошло в этом же бою с его боевым другом старшим лейтенантом Малаховым. Они расстреляли его, беспомощно висящего под куполом…

Но узнает об этом Николай гораздо позже. Уже в госпитале…

А война шла своим чередом.

Член Военного Совета Тихоокеанского флота корпусной комиссар Лаухин подписал последний наградной лист, и устало откинулся на стуле. Многовато, конечно, посмертных… Но, что поделаешь… Война! Здорово они, однако, врезали самураям! И морским и сухопутным! Надолго запомнят!

Он посмотрел на бумаги. Тридцать один Герой Советского Союза! Это что-то значит!.. Петр Иванович отхлебнул из стакана с остывшим чаем. И вдруг поймал себя на неприятной мысли… Или приятной?

'А, ведь, это – Красное Знамя!.. Не меньше!'.

Орден у него уже был. Еще один?.. Конечно, он не отказался бы. Но, сначала, надо чтобы проскочило это представление… А, может быть, орден Ленина? Вон сколько Героев вырастил! Мехлис – человек суровый, но щедрый!.. Корпусной комиссар Лаухин посмотрел в потолок. Лев Захарович его сюда сам назначил. После прошлогодней чистки. И не зря!

'Да! Орден Ленина! Однозначно!'

Такая вот война…

5. Мы ходили в жаркие походы… Забайкальский фронт, середина августа 1939 г.

…Одиннадцатая ордена Ленина танковая бригада, отведенная в тыл сразу же, как только стихли выстрелы у Халхин-Гола, немедленно получила свежее пополнение людьми и техникой. Вставшие в строй бригады необстрелянные экипажи в тот же день были равномерно распределены по ротам и взводам, прошедшим горнило августовских боев. При этом большинство командиров, участников этих боев, были досрочно повышены в должностях…

Отлично проявивший себя и под Баян-Цаганом, и в генеральном наступлении, капитан Ильченко был назначен командиром батальона. Однако роту он сдал одному из своих комвзводов, лейтенанту Татарникову, а не капитану, прибывшему с пополнением. Потому что командир бригады полковник Алексеенко прекрасно понимал, что в предстоящих боях ему потребуются проверенные командиры.