Обессиленные, лохматые и мокрые от пота, они лежали, обнявшись, на куче мятой и разбросанной одежды. Галя умялась щекой на груди смотревшего в потолок Никиты, и, мурлыча под перебирающими ее волосы пальцами, мусолила в отупевшем от наслаждения мозгу одну-единственную мысль: «Господи, какой мужик… А Марина - дура…»
- Галчонок, а Галчонок, - тихо окликнул ее Никита, целуя в темечко. – Может, затопим баньку-то? Попаримся, искупаемся хоть. А то что ж я, зря полдня топором махал?
- А давай! - промямлила Галина, с трудом приподнявшись на локте и заглянув в глаза своему мужчине. Впервые без страха и неприязни.
И, блаженно щурясь, добавила:
- А еще у меня щи в термосе…