На стальном ветру

Она глубоко вдохнула чужой воздух и сказала: - Я не знаю, что теперь произойдет. Доктор Эйзиба - как вы отметили ранее, я взяла на себя роль лидера в этой миссии, но это не то, о чем я просила или чего хотела, и жюри все еще не определилось, справлюсь ли я с задачей или нет. Но теперь Хранители заметили нас, и они заинтересовались Юнис. Вам это не понравится, но из нас четверых я знаю о ней больше всех, и если это знание может нам помочь, хотя бы в малейшей степени, я должна поговорить с ними. Там есть голокорабли, полные людей и слонов, которым нужен новый мир, чтобы жить в нем. Нам нужно не только согласие Арахны, чтобы поселиться в Крусибле - нам также нужно согласие Хранителей. - Она с трудом сглотнула. - Я постараюсь не подвести вас.

- Значит, вы двое будете послами целой цивилизации? - спросил Травертин, отступая от места непосредственно под стволом. - Робот и политик? Это лучшее, на что мы способны?

- Боюсь, что так, - сказала Арахна. - И я бы настоятельно рекомендовала вам троим удалиться за пределы периметра этого устройства так быстро, как только сможете.

Чику начинала чувствовать головокружение, почти на грани эйфории. Это было повышенное содержание кислорода в атмосфере - своего рода восхитительное опьянение. Все ее тревоги, все ее страхи начали казаться пустяковыми. На самом деле это был просто трюк с перспективой - видеть вещи такими, какие они есть на самом деле.

Она уже начала подумывать, что, возможно, было бы неплохо снова надеть дыхательную маску, когда синие стены опустились вокруг нее.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

В последнее время она постоянно была проворнее. Она повернулась на верхней площадке лестницы, чтобы подождать Чику Йеллоу, которая медленно продвигалась в своем экзокостюме. Лишь последние пять лет ее сестре стало трудно ходить без помощи экзо, и лишь последние двенадцать месяцев она почти перестала выходить на улицу без него. Конечно, она сама тоже чувствовала тяжесть прожитых лет в своих собственных костях, но прожила их гораздо меньше, чем Чику Йеллоу. Она полагала, что время настигнет ее так же верно. Просто так обстояли дела.

Был холодный, ясный день поздней зимы. За последние недели случилась пара заморозков, но погода улучшалась, и примерно через неделю, при условии, что не наступит конец света, кафе, возможно, начнут выносить свои стулья и столы на улицу. Сегодня прохладный воздух не был чем-то неприятным. Казалось, это обострило их мысли и придало всему более четкий фокус. Мягкий свет падал на каменные плиты на вершине Памятника открытиям. Башня Белем выглядела золотой, такой четкой и нетронутой, как будто ее построили вчера, а зеркально-спокойные воды удваивали башню в ее собственном перевернутом отражении. Несколько лодок покачивались дальше, разноцветные рыбацкие суда и прогулочные катера, но близко к причалу ничего не было. К тому же здесь не так много туристов или приезжих, как было бы в более солнечный день. Это очень хорошо подходило Чику Ред.

Они приехали на трамвае из Лиссабона. Это решение, как и многое другое, что происходило между ними в последнее время, было практически бессловесным. Они обе знали, что время пришло и что Памятник был подходящим местом для этого. Не было никакого объяснения этой почти телепатии. В мозгу Чику Ред не было никаких машин, никаких считывателей и скрипторов, синхронизирующих ее мысли и воспоминания с мыслями Чику Йеллоу. Именно так все и закончилось. Подобно двум камешкам, они так долго терлись друг о друга, что приобрели почти одинаковую форму. Сестры-близнецы во всем, кроме скучных биологических особенностей.

Было начало 2463 года, и предсказание Мекуфи оказалось гораздо более точным, чем мог ожидать даже он. Новости, конечно, поступали с голокораблей почти постоянно. Люди Земли и всей Солнечной системы были хорошо осведомлены о политических трудностях каравана. Они знали об отколовшемся "Занзибаре" и об экспедиции на "Ледоколе". Они знали о неприятностях, возникших в связи с прорывной технологией Травертина - потерях голокораблей "Базаруто" и "Фого", повреждении "Нового Тиамаата". Конечно, все эти события были достаточным поводом для беспокойства, но поскольку они происходили на расстоянии почти двадцати восьми световых лет, они разыгрывались как своего рода темный театр. Очень немногие из миллиардов людей, живущих вокруг Солнца, от Меркурия до поселений Оорта, все еще имели прямые эмоциональные или семейные связи с гражданами голокораблей. Прошло слишком много времени, и расстояния между ними были слишком велики. Эмпатия не создавалась для работы в межзвездном пространстве.