На старой мельнице

Стёпка наверняка поедет. Ему раз плюнуть тройки исправить…

Тритон-Харитон завертелся на берёзовом чурбаке, на лице всё шире расплывалась хитрая улыбка.

– Ты чего? – угрюмо покосился на него Митька.

– Я что-то знаю… – улыбка на Стёпкином лице стала до ушей.

– Брехун ты!

Стёпка перестал улыбаться.

– Я не брехун, – сказал он. – Тебя, дурака, хотят в Москву взять… Понятно, если пару по географии исправишь.

– Откуда ты знаешь?

– Поедешь, – уверенно сказал Стёпка.

Митька никогда в Москве не был, но, слушая в полночь бой курантов, он всегда представлял себе Красную площадь, мавзолей, Кремль. И свято верил, что однажды наступит в его жизни такой день, когда он очутится на этой площади. Он слышал по радио шум автомобилей, голоса людей и твёрдо решил, когда будет в Москве, то в 12 часов придёт на площадь, станет у Спасской башни и громко крикнет: «Ого-го-го! Это я, Митька-Лесник!» И пусть все-все услышат Митькин голос. И в Сосновке, и в других городах и сёлах.

Об этом часто мечтал Митька, слушая протяжный мелодичный бой часов. Но тут он вспомнил мельницу, мать, дядю Егора. А что, если Сан Саныч узнает, что Митька окрестился в реке? И зачем он всё рассказал Стёпке и Харитонову?

– Ты никому не говорил, что я окрестился? – спросил он у Стёпки.

– Батя знает…

– И больше никто? – допытывался Митька,

Тритон-Харитон отвёл в сторону глаза, поддал ногой сосновую чурку.

– Не бойся, – нехотя сказал он. – Никто.

Митька смотрел себе под ноги и всё больше хмурился.

– Не поеду я, Стёп, в Москву, – сказал он. – Нельзя мне… Я…

– Брось дурака валять.

– Нельзя мне, – сказал Митька,

За стеной кто-то приглушённо кашлянул. Ребята переглянулись. Митьке показалось, что он увидел в дверной щели чей-то прищуренный глаз.

– Кто это? – шёпотом спросил Стёпка.

Митька пожал плечами и засунул книги в дрова. Явственно зашелестела мокрая трава, дверь с тягучим скрипом отворилась, и в широком светлом квадрате появился дядя Егор. На его плечи был накинут зелёный отцовский дождевик.

– Ишь куда шпингалеты схоронились, – весело сказал квартирант. – В карты режетесь?

– У нас и карт-то нет, – сказал Митька,

– А чего же вы тут делаете?

– Дождь слушаем… – подал голос Стёпка. Он с любопытством разглядывал дядю Егора. А тот перевернул сосновую чурку и уселся на ней как ни в чём не бывало. Борода и волосы на голове были у него мокрые. Видно, долго стоял под дождём. Митька вдруг обнаружил, что у старшего брата на макушке просвечивает розовая лысина.

– Дядя Егор, у вас плешь, – сказал Митька.

Треугольные глаза квартиранта стали весёлыми. Он провёл ладонью по волосам, а когда убрал руку, – лысина исчезла.

– Гляди – нету? – удивился Митька.

Дядя Егор достал из потайного кармана пиджака поч­ти новую колоду карт и подкинул на ладони:

– Умеете?

– В подкидного, – сказал Стёпка.

– Это чепуха, – усмехнулся дядя Егор. – Научить вас в преферанс?

Он разложил карты на полу и стал объяснять. Ребята смотрели на его белые тонкие пальцы и слушали. Но, когда стали играть, ничего не получилось. Трудная игра, непонятная. А дядя Егор так весь и светился улыбкой. Ему нравилось перебирать карты, щёлкать ими, тасовать. Он всё-таки научил мальчиков играть в другую, более простую игру. Достал из кармана большой кулёк шоколадных конфет и разделил на три равные части.

– Это вам, – пододвинул он две кучки ребятам.

Митька взял одну конфету и положил в рот.

– Это для игры, – сказал дядя Егор. – Одна конфета – десять копеек.

Скоро все конфеты снова перекочевали к нему. Митька проглотил слюну и бросил карты квартиранту на колени.

– Я не хочу конфет.

Дядя Егор рассмеялся, убрал карты в карман, а все конфеты пододвинул ребятам. Когда он ушел, Митька с интересом посмотрел на приятеля и спросил:

– Хороший мужик?

– Борода у него противная. И глаза… – сказал Стёпка, запихивая в рот сразу две конфеты. – Вкусные, чёрт… 

19. БУТЫЛКА ПОД СТОГОМ

 Мысль об экскурсии в Москву не давала Митьке покоя. Стёпка так и не сказал, откуда он узнал, что Митьку думают взять. Но Тритон-Харитон был человек надёжный. И врать он не станет. А школа? Пока Митька больной, ясно, почему он не ходит в школу. А потом? Если он и потом не пойдёт в школу, то всё – поездка ухнула. Да и вообще ему не хотелось бросать школу. Что за жизнь на мельнице? День дома просидишь – ни одного человека не увидишь. А география – это чепуха. Если он захочет…

– Ты что, оглох? – спросила мать. – Зачем к тебе ни свет ни заря Стёпка приходил, спрашиваю?

Митька, стиснув зубы, молчал.

– Господи, да что с тобой? – положила ложку на стол мать. – Глазищами так и зыркает…

– Оставь его, сестрица, – сказал дядя Егор. Он с аппетитом хлебал жирные щи, улыбался. К бороде его прицепился кусочек капустного листа. Когда квартирант широко разевал рот, борода его норовила заскочить в тарелку.

Митька отодвинул от себя почти полную тарелку и выбрался из-за стола.

– Не фокусничай! – пригрозила мать.