На стороне ребенка

Можно стать умным и до тринадцати лет

При современной школьной программе, основанной на едином обязательном образовании, ученики, которые «перескакивают» через класс, рассматриваются как некие феномены. И средства массовой информации подают их как некогда – ярмарочные чудеса.

Но случаев таких предостаточно, и они бы множились, подзадоривай и поощряй детей к таким «переходам» по предмету, который наиболее для них притягателен; при этом должна быть возможность легко заменить предмет, когда желание себя исчерпало.

Вот несколько примеров из сотен подобных. Юный гражданин одной из республик СССР, будучи 10 лет отроду, поступил в университет. В 2 года он обнаружил необыкновенную тягу к знаниям. Обладая сверхспособностями к математике, в 8 лет он занялся генетикой. В Калифорнии дети-компьютерщики, очень рано засевшие за клавиатуру компьютера, открыли своим сверстникам и взрослым бытовую информатику. Один француз в 15 лет с помощью простого калькулятора смог совершить такую математическую операцию, которая повергла в изумление изобретателей.

В Нью-Йоркском университете тринадцатилетний Стивен – блестящий информатик. Это отнюдь не мешает ему быть актером. Рут, десятилетняя англичанка, с очень хорошими результатами поступила на математическое отделение в один из оксфордских колледжей. Француз Жан Р., 6 лет, – музыкант, график и фотограф. Пьер Т., получивший аттестат зрелости в 11 лет (бакалавр, на севере Франции), стал экспертом на Бирже, к этому он и стремился с 6 лет.

В раннем интеллектуальном развитии маленького человека нет ничего удивительного, если учитывать, что мозг, вершина человеческого существа, при рождении более зрел, нежели тело. От 0 до 10 лет – возраст желаний, он не предполагает ограничений. В этом возрасте легче следовать своим природным склонностям. Ребенок либо углубленно изучает какую-то одну дисциплину, либо – все сразу, что свойственно каждому из нас, но более ребенку, чем взрослому.

Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что такой подход к школе, возможно, мог бы изменить отношение в обществе к знаниям, сделав приобретение их жизненно необходимым для каждого, выдвинув сублимационную ценность знаний для индивидуума на первый план по отношению к тем ценностям, которые знание приобретает в межсоциальных, даже межнациональных отношениях, то есть тяга к знаниям могла бы выступать как сублимация свободного желания.

Люди чувствуют необходимость концентрировать свою энергию для достижения цели. И надежда когда-нибудь достигнуть ее вселяет в них желание жить!