На страже чести

– Нет, – Мягко сказала Рене, – Это было здорово. И это заманчиво…не только потому, что это бы решило мои проблемы. Я не могу думать о таких вещах…на самом деле я ни о чем не могу думать,

кроме как о том, что хочу как можно больше времени проводить с тобой. Но я понимаю, что мне нужно быть осторожнее с тем, что я чувствую.

Старк беспокойно сбросила одеяло. Возможно они давно нравились друг другу, но их отношения дошли до постели лишь несколько дней назад, – Я понимаю. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение, – Она уже решила сменить тему разговора, но следующие слова вырвались раньше, чем она успела их остановить, – Ты не должна будешь оставаться, если у нас не будет получаться.

– А если будет? Ты готова к этому?

– Однажды мы поцеловались, – серьезно сказала Старк, – Перед операцией «Влюбленный парень», в Нью-Йорке. Я помню этот поцелуй. Это было прекрасно. Это длилось всего секунду, и ты просто коснулась губами моих губ, но я знала, что это был более чем дружеский поцелуй, – Она вздохнула,

вспомнив как Рене, только закончив тренировку, стояла перед ней, еще не успев снять боксерские перчатки. Её футболка была влажной и карамельная кожа блестела от пота. Она выглядела сильной,

женственной и чертовски сексуальной, – А меньше чем через 24 часа я стояла на коленях, на земле,

прижав руки к твоей груди, думая, что ты умираешь.

– Паула, милая, – Рене вздохнула, ее грудь сжалась, услышав боль в голосе Старк, – Дорогая…

– Нет, всё хорошо, – Старк поднялась, нуждаясь дать выход эмоциям, переполнявшим ее, – Но что-то началось между нами еще до этого поцелуя, даже до того как мы коснулись друг друга. Потому что когда я думала, что ты можешь умереть, что-то внутри меня болело…что-то, о существовании чего я даже не догадывалась. Мне было больно так, что я была уверена, что эта рана будет кровоточить всегда.

– О Боже, Паула…«Я люблю тебя».

– Так что да, я готова, – мягко и спокойно сказала Старк. Она никогда не говорила никому, ничего,

подобного тому, что сказала сейчас. Но она не сомневалась, ни в одном слове. Понимание этого наградило ее силой и терпением, – Возможно, было бы умно, если бы мы договорились о том, что это будет временная мера. К примеру, три недели.

– Три недели, – Теперь задрожал голос Рене, – Это, кажется…разумным.

– К тому времени ты сможешь точнее узнать, будет ли твое назначение временным, и мы сможем проверить какие-то вещи и все такое…

Рене засмеялась. Ее смех казался немного затуманенным от счастья и удивления, – Я полностью за

то, чтобы что-нибудь проверить с тобой, дорогая.

– Даа? Так…ты думаешь, что твоё назначение будет…временным?

– Думаю, это возможно. Позвони мне, когда вернешься и освободишься, я приеду, ладно?

Старк выдохнула и заползла обратно под одеяло. Она устала, но была счастлива. Единственное,

чего ей не хватало, чтобы сделать эту ночь совершенной – это Рене, лежащей рядом с ней, – Заметано.

– Ты ложишься спать, милая?

– Да. Почти. А ты?

– Я еще не отошла от поездки, – ответила Рене, перекладывая ноги на диван и вытягивая их.

– Мне никуда не надо еще несколько часов, – пробормотала Старк.

– Оу, да? – Рене протянула руку к краю стола и погасила лампу. С низким глубоким смехом, она спросила, – Ммм…дорогая, а во что ты одета?

02:00, 20 августа 2001

В военном штабе, в горах Теннеси, зазвонил телефон. Дежурный, белый молодой мужчина, лет 20,

коротко подстриженный, одетый в военную форму, с оружием, висящим у него на боку, запасными патронами и ножиком в кожаных ножнах, ответил на звонок, – Сержант Уилсон.

– Это лидер красной группы. Пусть генерал перезвонит мне на этот номер.

Уилсон, работавший офицером лишь по выходным, а неделями трудящийся на бензоколонке заправщиком, на одной из зон отдыха на шоссе, знал, что лучше не задавать вопросов, а просто выполнять приказы и послушно повторил десять продиктованных цифр. Он никогда не встречался с человеком, висящим на том конце провода, но он хорошо знал этот низкий, командный голос.

– Да Сэр. Сразу же, Сэр.

Когда абонент отключился, Уилсон использовал внутреннюю связь и дозвонился до главной каюты,

которая когда-то служила кабинкой для горнолыжного курорта. Теперь, вместо него, здесь работала сеть штабов. Центральный домик был преобразован в штаб-квартиру организации, в то время как сотрудники были размещены в каютах, разбросанных в окрестных лесах.

Персонал палаточного лагеря вокрестностях, добровольно уступил им эту зону. Все пять акров были окружены десятью фунтами колючей проволоки, светом прожекторов и датчиками движения.

Некоторые офицеры, как правило, проводили большую часть месяца на базе. Остальные были военными лишь по выходным, как и он сам, но те некоторые, избранные, были посвящены и полны решимости вернуть народу нацию.

– Генерал Мэтиссон, сэр, у меня есть сообщение для вас.

– Дайте мне номер, солдат.

Через пять минут темноволосый американец открыл свой вибрирующий сотовый, – Доброе утро, Генерал.