На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

13 июля 1880 г. был издан циркуляр МВД № 240 о временных правилах содержания под стражей и пересылке лиц, подлежащих по административным распоряжениям ссылке «вследствие политической их неблагонадежности». Он установил ряд необычных для действовавшей в то время системы пересылки арестантов новшеств: ссыльным разрешалось носить свою одежду, они освобождались от оков (наложение последних дозволялось только в случаях обнаружения покушений на побег или «учинения буйства»), могли писать письма и жалобы, читать книги и газеты, иметь до пяти пудов багажа, денег до 100 рублей и т. д. Сопровождение политических ссыльных вменялось в обязанность и жандармам, наряжаемым в помощь конвойным командам (по одному унтер-офицеру на пять десять конвоиров). Эта мера, хотя и не нравилась офицерам конвойных команд, заставляла конвоиров строже относиться к исполнению своих обязанностей и не допускать отступлений от правил несения службы, превышения власти. Правда, Гаврилов не считал жандармов надежнее и опытнее офицеров конвойных команд. Главный инспектор стремился облегчить служебную нагрузку конвоиров, улучшить, насколько это возможно, их материальное обеспечение, не упускал случая поощрить за усердие в службе, но и строго наказывал за упущения и особенно злоупотребления. Он, например, добился увеличения кормовых денег конвойным нижним чинам Восточной Сибири, отпуска им сверх двух пар сапог еще по одной паре головок, снабжения солдат медными кавалерийскими котелками (по одному на трех человек) и ассигнования для этих целей дополнительных сумм от казны (по 12 1/2 копеек на пошив каждой пары сапог и по 7 1/2 копеек на ремонт и лужение одного котелка)¹². Нам непривычно сегодня читать про такие мизерные суммы, но в то время, чтобы добиться увеличения казенных ассигнований, когда учитывалась каждая копейка, надо было пройти множество инстанций, преодолеть немало барьеров. Правда, были и неоправданные, нерациональные военные расходы.

Благодаря вмешательству генерала Гаврилова устранялись многие недоразумения и непорядки, связанные с конвойной службой. Он замечает немало нелепостей. Например, чересчур формальное восприятие некоторыми чинами тюремной администрации Устава содержания под стражей (изд. 1857 г.), запрещавшего арестантам иметь предметы и ценности, могущие способствовать побегу или служить орудием против конвоя (на этом основании ретивые тюремщики отбирали у семейных арестантов посуду, нательные крестики). Пришлось по линии Главного тюремного управления МВД издать специальный циркуляр, запрещающий это делать (№ 1507 от 31 декабря 1881 г.). Действующие правила разрешали перевозку в вагонах арестантов без оков, а в отношении военных арестантов такой оговорки сделано не было и они перевозились в наручниках. Гаврилов добивается издания циркуляра Главного штаба (№ 256 от 6 ноября 1882 г.), запретившего заковывание нижних чинов в наручники при следовании в военные тюрьмы и дисциплинарные батальоны. Ранее дело иногда доходило до курьезов. Гаврилов как-то встретил среди арестантов старика, награжденного знаком отличия Военного ордена и медалями, побывавшего в столице, куда он ездил хлопотать о возобновлении ему пенсии, и отправленного обер-полицмейстером на родину в арестантском вагоне, да еще, как и положено в этих случаях, в наручниках. Доведя об этом случае до сведения руководства МВД, Гаврилов просит обратить на него особое внимание с тем, чтобы не допускать подобного унижения достоинства граждан в будущем.

Конвойная служба требовала от конвоиров определенных навыков, сноровки, четкого исполнения солдатского долга. Примеров добросовестного несения службы было немало. Важно своевременно это заметить и отметить. 8 августа 1884 г. во время сопровождения партии арестантов-каторжан, следовавших из Харькова в Одессу для отправки затем пароходом на Сахалин, ефрейтор Федор Карташев обнаружил в арестантском вагоне искусно подготовленную пропилку наружной стены, чем предотвратил готовящийся побег. Генерал-майор Н.Н. Гаврилов посчитал нужным достойно поощрить конвоира. В своем рапорте от 8 октября того же года на имя военного министра он просил в порядке исключения произвести ефрейтора Карташева в унтер-офицеры. Об этом доложили императору, поскольку согласно высочайше утвержденным 4 июля 1874 г. Правилам производства в унтер-офицеры это разрешалось делать за отличия и совершенное знание порядка службы в тех случаях, когда представляемый прослужил не менее двух лет и имеется соответствующая вакансия. Потому-то и понадобилось дозволение государя. 26 октября оно было дано и Федор Карташев в порядке исключения за служебные отличия произведен в унтер-офицеры «сверх вакансии и не ожидая окончания двухгодичного срока службы».