На стремнине века. Записки секретаря обкома

— Да, примерно так, — подтвердил я.

— А сколько можно взять от улова крупной и средней тарани для Красной Армии? — спросил Ворошилов.

Я не успел ответить, как Сталин разъяснил:

— ЦК партии намечает внести в солдатский паек снабжение таранью. Вы потребовались нам для того, чтобы посоветоваться и подготовить этот вопрос для обсуждения в Политбюро. Солдатам в походе тарань окажется весьма важным продуктом. Сунет за голенище и на привале посолонцует...

— Надо подсчитать, — ответил я.

Теперь Сталин повернулся к Буденному:

— А что думает Семен Михайлович по этому вопросу?

— От тарани не откажемся. Давать ее следует сверх пайка, она костлявая и малокалорийная. Но в переходах, на привалах будет полезной.

— Тарань — рыба ходовая, ее уважают, особенно вяленую, и в народе, и солдаты, особенно с пивом, — подчеркнул Ворошилов. Далее, как в пьесе:

Сталин(с усмешкой): Разве в солдатский паек и пиво входит?

Ворошилов(как бы оправдываясь): Нет, товариш, Сталин, не входит, но солдат не откажется от пива и тарани.

Буденный: Это дело личное — употреблять тарань с пивом. Есть такая тарань — мелкая, она так и называется — «пивная». В народе уважают ее, а что касается тарани для армии, то разве только для пехоты.

Сталин: Средняя и крупная тарань должна пойти для пехоты. Давать ее надо только в походах, на учениях, на привалах, и притом без пива! Что касается мелкой тарани, то я согласен оставить ее любителям пива.

Ворошилов: Правильно, товарищ Сталин, это будет хорошо!

Буденный: В походе солдат таранью жажду утолит с глотком воды, меньше будет пота. Это будет действительно хорошо.

Сталин: Слышите, товарищ Чуянов? Ворошилов говорит «хорошо», Семен Михайлович говорит «хорошо». Возражений нет. Поэтому вам следует хорошенько все подсчитать и решить эту задачу практически.

Я попытался попасть в тон разговора и ответил:

— Раз вы говорите, солдат за голенищем будет тарань носить, то мы не оставим его в обиде...

Сталин прервал меня:

— К этому делу надо подойти с расчетом. Подумайте и дайте вместе с Семеном Михайловичем свои соображения. Срок — две недели.

После Пленума Семен Михайлович прицепил свой вагон-салон к сталинградскому поезду и пригласил меня в него. Много часов мы беседовали о Царицынской обороне, о разгроме Красной Армией белоказаков под Воронежем, на Дону, на Кубани.

— Семен Михайлович, моя сестра считает вас своим спасителем, — сказал я и поведал о том, как в 1920 году вблизи села Преображенского 19 комсомольцев, в том числе и сельская учительница Анастасия Чуянова, были освобождены от банды деникинцев. Семен Михайлович подтвердил этот факт, сказав, что комиссаром эскадрона был Кузнецов, что совпало с рассказом сестры.

Затем, помолчав, Буденный вернулся к разговору о задании Сталина, о вобле. Только на этот раз уже в другом плане:

— Слушай, товарищ Чуянов, скажи, пожалуйста, много ли тарани в Каспийском море. Мне кажется, что у вас ее вовсе нет. Вот еду на Дон, к родным, и хотелось бы привезти подарок... Ну, хотя бы десяток хорошей тарани, или, как вы ее называете, воблы?

— Семен Михайлович, я дал слово товарищу Сталину не оставить солдат в обиде, а к маршалу в вагон тарань сама приплывет...

Через несколько часов наш поезд прибыл к перрону вокзала Сталинград-первый, и Буденный был встречен большой группой буденновцев и работников обкома. Пока «бойцы вспоминали минувшие дни», в салон-вагоне запахло таранью.

— Спасибо, не забыл про обещанное, — сказал мне Семен Михайлович.

Так с организации поставок для армии рыбы я установил постоянный доверительный контакт с Семеном Михайловичем Буденным. С его легкой руки стал вникать в существо забот партии об обороне страны. До той поры, сознаюсь, я плохо себе представлял, какие практические шаги должен делать секретарь обкома партии по повышению боеспособности армии.

2

Если вспомнить, что в начале войны наши войска, оставив Литву, Латвию, Эстонию, Белоруссию, большую часть Украины, откатились к Москве, то можно подумать, что Советское государство и не готовилось к столкновению с противником. А иным «знатокам» истории это дает основание обвинять правительство, партию, Центральный Комитет, И. В. Сталина за потери обширных территорий, за потери в людях и технике. Неужели правда, что мы совершенно не готовились к войне?

Вот факты.

В августе 1939 года по решению Политбюро ЦК проводился отбор коммунистов для посылки в Красную Армию на политическую работу в счет «четырех тысяч». Тогда же многие работники обкомов и горкомов были направлены на предприятия оборонной промышленности с целью усиления партийно-политического влияния на военных и специалистов. Был взят курс на первоклассное техническое оснащение Вооруженных Сил СССР.

1 сентября 1939 года Верховный Совет СССР принял «Закон о всеобщей воинской обязанности». Партийным органам было дано указание об усилении оборонной работы среди молодежи, о подготовке резервов Красной Армии и Военно-Морского флота в общественно-оборонных организациях.